Джем-сторис. Вольные импровизации. Андрей Татур

босоножки.

      Ева двинулась по длинному коридору, заметила дверь с надписью «Охрана», вошла без стука. В прокуренном помещении сторож пил дешёвую настойку «Рябинушка». Заметив гостью, пробормотал:

      – Извиня-няюсь… Я забыл вас раздеть…

      И, лишившись чувств, грохнулся со стула.

      Ева взяла журнал записей, пролистала. «Адамчик Ева Андреевна. Смерть наступила в результате передозировки снотворными средствами. Санитар: Растяпин Г., водитель: Черепок И.».

      «Так, понятно… Растяпа Растяпин меня в мёртвые определил…».

      Вздохнув, Ева вышла на улицу и направилась через дорогу в больницу.

      Дежурная медсестра Валя, увидев её, бросилась бегом в уборную. Там она заперлась в кабинке и принялась горячо нашёптывать «Отче наш».

      Ева вошла в кабинет дежурного врача. Бледнея и заикаясь, тот пролепетал:

      – Вы… Вы… как с то-того с-с-све…

      – Не с того, а с этого. Из здания напротив. И как вы мне это объясните? – бойко выпалила Ева, размахивая биркой у врача под носом.

      – Я… я… д-да, я знаю… Н-но только вчера дежурил д-другой врач… И с-санитар Растяпин, вот… В-видимо, око… оконфузились так…

      – А ну-ка, пишите мне справку, что я живая-здоровая, а то я сама вас всех в морг уложу и раздеть не забуду! Ишь, даже сарафан не сняли! Халтурщики!

      – Это всё Растяпин…

      – Да все вы тут Растяпины!.. Пиши, давай!

      Авторучка несколько раз успела выпрыгнуть из трясущихся пальцев врача, пока он накарябал справку. Ева деловито взяла печать со стола и влепила штамп на бумагу.

      – Что за люди… Даже помереть нормально не даёте! Тьфу, бестолочи!.. И, кстати, снотворное я не пью. Без него сплю как убитая! Ясно?!

      Врач судорожно закивал, давая понять, что ему всё очень даже ясно.

      – Какая-то трагическая комедия получилась, уж извините… – пробормотал он.

      – Ага, та ещё комедия будет в суде, когда я с вас моральные и материальные ущербы затребую! Знай наших под номером 13! Дармоеды!

      Смутько и неприятности

      Будильник не унимался, пока его старый обшарпанный корпус не разлетелся на части о стену напротив. Смутько свернулся калачиком, поглубже кутаясь в одеяло. Дряхлая кровать заверещала под ним, потом жалобно заскулила и развалилась. Здравствуй, новый день!

      Как только Смутько щёлкнул выключателем, лампочка в туалете взорвалась с громким хлопком. Из крана в ванной лениво выкатились две капли воды, а после этого он прошипел что-то вроде «а не пшшшоол бы ты нна…», причём конец фразы произнёс довольно отчётливо.

      Смутько вздохнул и отправился на кухню. Достал из холодильника кусок льда, в который превратилась ветчина, по ошибке положенная в морозильную камеру, как вдруг зазвонил телефон.

      – Слушаю, – произнёс Смутько.

      – Алло, – послышалось из трубки, – это гражданин Смутько?

      – Да, слушаю.

      – Это вас санэпидемстанция беспокоит. Информация прозвучит крайне важная. В вашем