Человек в темноте. Серия «Мир детектива». Джон Фергюсон

судьбы столкнул их при необычайных обстоятельствах, посеяв недоверие и подозрение между ними. Но постепенно они привыкали друг к другу. Случайная связь начинала соединять их какими-то новыми неясными нитями. Нося ключ к тайне под воротом нового пиджака, Кинлох перестал испытывать враждебность. Молодая женщина чувствовала перемену и, не догадываясь о причинах, отвечала тем же. В ее глазах Кинлох, собственно, был второй жертвой того, покрыть которого она старалась с таким упорством.

      Однажды вечером, расчесывая волосы, – она, очевидно, не считала неприличным причесываться в присутствии слепого – она спросила:

      – Разве вам не дали пенсию, как участнику войны?

      Кинлох прислушивался к мягкому шороху волос о гребень, стараясь определить их длину. Вопрос застал его врасплох.

      – Да, – ответил он, улыбнувшись, – но я обменял ее на единовременное пособие.

      Движение гребня остановилось.

      – А пособие промотали, конечно. Вы смеетесь?

      – Нет, меня забавляет ваша любознательность. Так заботливые, старомодные жены, ложась спать, расспрашивают мужей.

      Гребень снова заработал, но медленнее. Она смотрела на слепого задумчивым взглядом сквозь пряди распущенных волос.

      – Нет, – сказал Кинлох обиженно, – я не «проматывал» денег… в том смысле, как это принято понимать. Деньги были обращены в акции чайной компании Калинда, по совету друзей. Они продавались тогда по девять пенсов штука. Записано на мое имя несколько тысяч, но теперь они не стоят ни гроша. Акции принадлежали тому самому другу, который советовал купить и который клялся, что они непременно поднимутся в цене.

      Зачем он это сказал, он сам не знал. По-видимому, не хотелось, чтобы она думала о нем плохо.

      Но если она всегда была готова и даже рада завести разговор о его прошлом или будущем, обычно мгновенно умолкала, как только он касался ее собственного прошлого. Она боялась вопросов. Для того чтобы отвлечь его мысли и занять чем-нибудь, она часто читала ему вслух и заставила даже изучить систему Брайля для слепых. Ему надоедало водить пальцами по выпуклым буквам в течение трех часов, пока миссис Спеддинг производила уборку в доме. Успехи все-таки он делал и большие. По вечерам они занимались вместе. Как ребенок, он запинался, останавливался на трудной букве, задавал вопросы или просил помочь. Как ребенок, радовался, когда овладел наукой и с гордостью показал, что может без запинки прочесть целую страницу. Тогда она одобрительно и ласково похлопала его по спине, от чего душа его наполнилась счастьем. Незаметно, но прочно установилось ее превосходство. Она была учительницей, а он школьником.

      Настал, впрочем, день, когда в нем проснулся мужчина. Они сидели вечером около камина под лампой, держа большую книгу на коленях. Ее рука осторожно легла на его руку. Так бывало и раньше, когда она хотела испытать его успехи, раскрывая незнакомую страницу Брайля. Но теперь прикосновение было иное. Вслушиваясь в шелест страниц, он невольно сжал ее руку, и по телу вдруг разлилось блаженное тепло. Это длилось ровно секунду. Она поспешно