Трактат о счастье. Часть II. Армен Оганезов

групп русскому народу и наращиванием территориальных претензий субэтносов вплоть до отделения от России. Так, в частности, в Архангельске был издан словарь так называемого «поморского языка», использующийся в вузах, как учебная литература. Там можно было узнать о «поморах», как народе, о связи «поморов» с Норвегией, об их праве на самостоятельное управление территориями. Группы сепаратистов в Ленинградской области говорили о «республике Ингрия» и ингерманландской идентичности, требуя «свободы» от России, попутно налаживая связи с Европой. В большинстве случаев над конструированием субэтносов работают: региональная культурная, научная, образовательная интеллигенция, журналисты и писатели; региональная руководящая или политическая элита; представители местной или федеральной оппозиции; международные силы, работающие в регионе. На этом этапе к накачке созданного искусственного субэтнического конструкта подключается местная или даже федеральная оппозиция. Её представители активно рассказывают, как федеральный центр «жестоко эксплуатирует» слабые местные народности, как их «сотни лет угнетает страшная империя», и как хорошо будет субэтносу, когда он создаст свою «республику» и обретёт «свободу». На этапе включения в процесс оппозиции появляются внятные политические требования о «большей политической свободе», о «экономических правах региона» и в итоге требования о «конфедерации», «реальном федерализме» и прочее. То есть, об отделении территории от России. Вы говорите о ксенофобии и притеснении малых народов России? А вы знаете, что русское население вымирает с большей скоростью, чем российское в целом. Русские женщины отказываются рожать детей, продолжать жизнь. Мужчины спиваются, болеют, умирают, не доживая до пенсии. Дети беспризорные, уходят в криминалитет и наркоманию. А всё потому, что русские перестали считать себя русскими, утратили свою "русскость", некоторый незримый духовный фермент, скрепляющий население в нацию. Если этого нет, всякая социальность рассыпается, социальный организм несостоятельной нации неизбежно гибнет. Деградация русской нации имеет длительную историю. Ведь Россия никогда не была национальным государством, но только империей. Как таковая, национальная русская идентичность не культивировалась ни государством, ни творческой элитой, ни церковью. Вплоть до революции 1917 года государство различало своих подданных не по национальности, а по вероисповеданию, естественно, отдавая преимущество православию, своей официальной идеологии. Поэтому государствообразующий этнос вынужден был довольствоваться формулой «быть русским – это быть православным». Пробил час имперской государственности. Русские, перестав считать себя православными, не захотели быть и русскими. Первая мировая война подвела итог послепетровскому периоду русской истории. Выдающийся национальный мыслитель Георгий Петрович Федотов писал об этом в 1929 году: “И, наконец, народ, который столько веков с героическим терпением держал на своей спине тяжесть