Утро морей. Влада Юрьева

изображает умело.

      Сначала Макс решил, что ему показалось, что в нем говорят злость и обида, желающие переложить на кого-то эту страшную вину. Но чем дольше он наблюдал за Эвелиной, тем больше убеждался: изображает она только скорбь, а все остальное – нет.

      Он не выдержал, подошел к ней. Хотелось закричать, а голос звучал хрипло и глухо.

      – Тебе все равно…

      – Конечно же, нет! – возразила Эвелина. – Ужасно некрасиво так говорить!

      – Тебе все равно, – повторил Макс уже уверенней, постепенно принимая ту новую реальность, в которой они оба теперь существовали.

      – Максим, мне не все равно! Просто я не вижу смысла убиваться, когда я ничего не могу изменить. Теперь, когда случилось непоправимое, мне нужно двигаться дальше. И тебе тоже!

      Эвелину увели в сторону, чтобы он больше не мог к ней обратиться. Зря старались: ему нечего было сказать. Бесполезно.

      Она не заплакала, когда закрывали крышку гроба. Момента, когда тело опустят в землю, она и вовсе не дождалась: уехала раньше.

      Ей нужно было спешить на собрание, посвященное памяти Франика.

      Глава 4

      Ника, не отрываясь, смотрела на свои руки. Руки не дрожали. А должны были! Не то чтобы раньше она мгновенно впадала в истерику, и все же сильное перенапряжение всегда сказывалось на ней вот так – дрожью и слабостью в мышцах, не сразу, а потом, когда все заканчивалось.

      Теперь получилось иначе, хотя перенапряжения ей с лихвой хватило. У нее перед глазами до сих пор стоял момент, когда она нашла сестру неподвижно лежащей на кровати. А ведь до этого ей и в голову не приходило, что с Дашей что-то не так! Да, сестра не снимала трубку, так первый раз, что ли? Ника не сомневалась, что Даша уже дома и они скоро встретятся.

      И Даша действительно была дома – в пустой полутемной квартире. Лежала на кровати неподвижная, как будто мертвая. Такая бледная, что до нее страшно было дотрагиваться. А рядом с ней – открытая баночка замгарина с высыпавшимися таблетками. Таблеток этих оставалось подозрительно мало.

      Раньше, может, Ника испугалась бы, сейчас – нет. Страх то ли не появился, то ли сразу отступил, и мозг работал как часы. Она позвонила врачу, объяснила, что случилось, попыталась вызвать у сестры рвоту, да только ничего не вышло. Потом появились медики, забрали Дашу в реанимацию.

      Нику в отделение не пустили, и она ждала в приемном покое. Позвонила Боре, но он сказал, что они с Дашей расстались и его все это не касается. Позвонила Артуру. Он очень хотел приехать, но не мог – было совещание с партнерами из другой страны через интернет. Она не стала настаивать, Ника прекрасно знала, что справится и сама.

      Позже, намного позже к ней вышел усталый врач.

      – Передозировка замгарином, – буркнул он. – Явно намеренная.

      Ника вспомнила разговор с Борей и не стала доказывать, что этого не может быть.

      – Разве передозировка замгарином возможна? – только и спросила она.

      – Да сплошь и рядом! Ваша выкарабкается, но не сразу. Домой езжайте.