Духи Дамы в черном. Гастон Леру

возвращении из Сан-Ремо г-н Дарзак поинтересовался:

      – Ну, как вы там насчет бедняги Бриньоля? Изменили о нем свое мнение?

      – Никоим образом, – отрезал я.

      Дарзак принялся подсмеиваться надо мной, отпуская в мой адрес свои провансальские шуточки, которые очень любил, когда обстоятельства позволяли ему веселиться, и которые теперь приобрели у него новый привкус – вернувшись с юга, он вернул своему выговору первоначальную прелесть.

      Он был счастлив! После его возвращения мы с ним почти не виделись и настоящую причину его счастья поняли, лишь встретив его на пороге церкви: он преобразился, его чуть сутуловатая фигура гордо выпрямилась. Счастье сделало его выше ростом и даже красивее!

      – Вот уж действительно, как говорится, у шефа все зажило до свадьбы! – сострил Бриньоль.

      Отойдя от этого неприятного типа, я подошел сзади к бедному г-ну Стейнджерсону, который на протяжении всей церемонии стоял, скрестив руки на груди, ничего не видя и не слыша. Когда все закончилось, пришлось похлопать его по плечу, чтобы он очнулся от своего сна наяву.

      Когда все направились в ризницу, г-н Андре Гесс глубоко вздохнул:

      – Наконец-то! Теперь можно перевести дух.

      – А почему вы не могли сделать этого раньше, друг мой? – спросил г-н Анри-Робер.

      Г-н Андре Гесс сознался, что до последней секунды ждал появления мертвеца.

      – Ну что поделать! – возразил он на насмешки своего товарища. – Я никак не могу привыкнуть к мысли, что Фредерик Ларсан согласился умереть окончательно и бесповоротно.

* * *

      И вот все мы – человек двенадцать – оказались в ризнице. Свидетели расписались в приходской книге, и мы от всего сердца поздравили новобрачных. В этой ризнице было еще более мрачно, чем в самой церкви, и, не будь она такой маленькой, я подумал бы, что просто не заметил Рультабийля в темноте. Но его и в самом деле там не было. Что это могло означать? Матильда уже дважды о нем справлялась, и в конце концов г-н Дарзак попросил меня пойти его поискать. В ризницу я вернулся один, так и не найдя Рультабийля.

      – Вот странно, – проговорил г-н Дарзак. – Ничего не понимаю. Вы хорошо его искали? Может, он забился в какой-нибудь уголок и о чем-то мечтает?

      – Я все обыскал и даже звал его, – ответил я.

      Однако мой ответ не удовлетворил г-на Дарзака, и он решил сам обойти церковь. Ему повезло больше: нищий, стоявший с кружкой на паперти, сообщил, что некий молодой человек, которым не мог быть никто иной, кроме Рультабийля, несколько минут назад вышел из церкви и уехал на извозчике. Когда г-н Дарзак сообщил об этом своей жене, та расстроилась сверх всякой меры. Подозвав меня, она попросила:

      – Дорогой господин Сенклер, вы знаете, что через два часа мы уезжаем с Лионского вокзала. Найдите нашего юного друга, приведите его ко мне и передайте, что его необъяснимое поведение меня очень встревожило.

      – Можете на меня положиться, – ответил