Ангел широкоплечий. Владимир Хотилов

я не пойму: за что он срок такой смешной схлопотал – за бабу свою, что ли?!

      – Нет, не за бабу… У него ни бытовуха, ни семейный дебош… Жена ему письма писала и даже посылку послала! – возразил голос с нижних нар и добавил со смехом:

      – Все ведь помнят эту историю с посылкой, а?!.. Он ей Хозяина даже достал!

      Мужики оживлённо загалдели, а кто-то спросил про Анфимыча у единственного его земляка в секции:

      – Так за что Анфимыч залетел, а?.. Ты ж, зема его – должен знать!

      – Он в парке городском пенсионера по роже треснул, – ответил земляк Анфимыча и, чуть погодя, добавил: – А пенсионер оказался молодой, но заслуженный… Во время войны директором хлебозавода работал… где-то на востоке.

      – А за что треснул-то? – поинтересовался молодой парень.

      – Пенсионер рассказывал, что в ту пору любая баба его была… И хвалился, мол, много девок попортил… Вот, Анфимыч, ему и врезал!.. Говорят, если не скрутили его, он бы пенсионера до смерти забил!

      – И правильно бы сделал! – разом послышались чьи-то голоса.

      – Анфимыч по пьяни бешеный… – уточнил земляк. – А так мужик, что надо!

      Обитатели барака ещё немного посудачили за жизнь, потом в секции наступила тишина, которую нарушил громкий и молодой голос с верхних нар:

      – Шнырь, руби свет – спать пора!

      Шнырь выключил свет – в секции стало темно и барак, как и вся зона, погрузился в промозглую октябрьскую ночь.

      Битва за урожай в стране уже завершилась, но всё ещё продолжалась борьба с пьянством и хулиганством, и завтра на зоне ждали большой этап…

2012г.

      Бонсай

      Не став женоненавистником в молодые годы, ты запросто мог бы им стать чуть позже, познавая мир особых женщин – мир женщин-секретарш. И как любой, незакалённый носитель Y-хромосомы, надышавшись очаровательно-ядовитыми парами этого мира, навсегда бы его возненавидел.

      Этот мир, как интригующий театр, иногда добрый, чаще бездушно-изощрённый, обманчиво-открытый и одновременно неприступный, чем-то тебе напоминал неприятельскую крепость… И загадочный, неуловимый аромат этого мира доступен, наверное, лишь самым его настойчивым ценителям и почитателям, терпеливо осаждающим такие укрепления, однако ты к ним не относился.

      В большой приёмной крупного завода, с размахом обустроенной, поочередно, изыскано, словно модели на подиуме, перед твоим взором дефилировали две вышколенные представительницы этого мира.

      Это были закормленные вниманием, знающие себе цену, ухоженные особы, чертовски хорошенькие, особенно, что выглядела чуточку моложе своей напарницы.

      Предприятие ты знал хорошо, бывал здесь по делам многократно и эти женщины всегда встречали тебя с холодным безразличием, словно бедного родственника. Твое очередное появление они восприняли, как рядовую неизбежность хозяйственно-экономического процесса, впрочем, и ты смотрел на них, как на его