Криптозой. Василий Головачев

пожаловали, господин… э-э?

      – Полковник Тихомиров. – Кирилл издали показал свое удостоверение малинового цвета с золотым двуглавым орлом.

      – Какие проблемы, полковник? – поджался лысый.

      – Это не у меня проблемы, а у вас, – усмехнулся Кирилл. – Ваши мальчики перепродали участок, принадлежащий уважаемому человеку.

      – Не может быть! – покачал головой директор кладбища, не особенно удивившись. – У нас с этим строго.

      – Пойдемте, покажу.

      Лысый посмотрел на дверь.

      – Дёма!

      В кабинете появился квадратнолицый могильщик, успевший сунуть в рот еще одну сигарету.

      – О каком участке речь? Этот гражданин утверждает, что вы… э-э… поменяли участок.

      – Так вы же сами велели, Клавдий Хазиахметович. Участок номер сто сорок три, там новая планировка, две могилы убираются, а на их место…

      – Чей это участок?

      Могильщик покосился на Кирилла.

      – Вот его родственницы.

      – Это моя бабушка, – сказал Кирилл. – Необходимые документы получены, за работу уплачено, а нам говорят – место занято! Это как понимать?

      Лысый перевел взгляд на могильщика:

      – Участок оставить! Помогите людям похоронить старушку.

      – Но там же…

      – Я сказал – оставить! Потом поговорим.

      Квадратнолицый пожал плечами, повернулся и потопал из кабинета босса, бурча что-то под нос. Лысый начальник кладбища развел руками, приятно улыбнулся:

      – Ошибочка вышла, товарищ полковник. Запамятовал, как вас…

      – Тихомиров.

      – А что у вас за служба, если не секрет?

      – ФСФР.

      – Я так соображаю, Федеральная служба финансовой разведки?

      – Правильно соображаете, – кивнул Кирилл, удивляясь в душе осведомленности начальника провинциального кладбища. – Значит, мы можем продолжать похороны?

      – Несомненно. У нас иногда случаются накладки, вы уж не обижайтесь.

      Кирилл поклонился и вышел, унося в памяти цепкий и далеко не ласковый взгляд лысого босса.

      Его встретили вопросительными взглядами изрядно продрогшие на морозе родичи.

      – Все в порядке, – коротко доложил Кирилл. – Можем хоронить, где наметили.

      – Спасибо, сынок, – просияла мать.

      Все засуетились, взялись за гроб. Женщины заплакали. Кирилл тоже с трудом удержался от слез, вспоминая ласковые бабкины руки и добрую улыбку.

      Молодцы, которые вели себя до этого по-хамски пренебрежительно, молча занялись своим делом. Вскоре гроб с телом бабушки Ули был опущен в могилу, закидан землей, сверху насыпали аккуратный продолговатый холмик и воткнули в него деревянный крестик с именем умершей. По весне отец и дядьки пообещали поставить крест побольше с портретом бабушки и покрасить оградку. Церемония похорон закончилась.

      Могильщики, получив от Тихомирова-старшего по сотне «за услуги», проводили родственников «клиента»