Жизнь среди людей. Алиса Веспер

не спрашивал. Они только констатировали. Будто бы они всё обо мне знали.

      Меня раздражало, когда обо мне говорили в третьем лице. Ужасно раздражало.

      Я лег на диван и включил «Так говорил Заратустра». Я думал о смерти в космосе и о том, что многие люди путают Рихарда Штрауса и Иоганна Штрауса. Это меня тоже ужасно раздражало. Людмила Сергеевна, наверное, тоже их путала.

      Игорь отвез ее домой (Людмила Сергеевна жила на Волгоградском проспекте), но потом вернулся и остался ночевать у нас.

      Я хотел поговорить с папой по скайпу, но он написал, что занят. Поэтому я читал Карла Сагана, пока не уснул.

      Утром я быстро встал, собрался и ушел в школу.

      Я шел по мокрому от выпавших осадков асфальту, серое небо низко висело над головой. Поразительно, как Москва похожа осенью на Санкт-Петербург.

      Несмотря на слова Людмилы Сергеевны и Игоря, в школе дела налаживались. Теперь я ходил обедать с Артемом Хвостовым, Гришей Зыбиным и Надей Соловьевой. Обычно они ели в «Макдональдсе», и мне тоже пришлось. Артем Хвостов и Гриша Зыбин курили, и иногда я просил у них сигареты.

      Надя Соловьева стала садиться рядом со мной на лабораторных работах, потому что Артем Хвостов сидел с Гришей Зыбиным. Раньше Надя сидела с кем-то другим, а я сидел с Викой, но теперь Надя решила сидеть со мной.

      Почти каждый день после школы мы с Артемом, Надей и Гришей ходили ко мне в гости. Обычно мы сидели у меня в комнате и смотрели разные видео с ноутбука. Точнее, Артем, Надя и Гриша смотрели, а я сидел рядом и читал. Это было проще, чем я думал. Каждый день, когда они приходили ко мне, я считал победой.

      Они бывали у меня дома, ели мою еду, значит, мы приняли друг друга. Я точно это знал, потому что это универсальное действие в разных культурах: от древних племен до нынешних корпоративных вечеров.

      По средам я посещал занятия по психологии и многое узнал про разные теории и отрасли этой науки. А еще я мог общаться с Алиной Шишкиной.

      Даже Саша Соколов после дня здоровья больше не называл меня вундеркиндом. И вообще никак не называл.

      Я почти привык к своей новой реальности.

      Когда я начал близко общаться с одноклассниками, в моей жизни стало больше энтропии, чем раньше, но это было не так страшно, как я раньше думал. Надо было просто молчать и улыбаться.

      Этого было достаточно.

      Я вышел из метро на «Сухаревской», и кто-то тронул меня за руку. Я обернулся и увидел Артема Хвостова.

      – Доброе утро, – сказал я.

      – Сегодня прогуливаем всем классом френч.

      – Что?

      – Прогуливаем французский, говорю.

      – А разве можно прогуливать? – спросил я. – В электронном журнале же все отобразится.

      – Да француженка на него вообще забивает, – Артем Хвостов махнул рукой. – Тем более если все вместе прогуляем. Понял?

      Я понял. Галина Михайловна действительно не заполняла электронный журнал.

      Да и вряд ли кто-то узнает, если я один раз прогуляю. Мне было немного страшно, но этот поступок мог помочь мне закрепить свои позиции в организованной микрогруппе. В последние дни у меня это хорошо получалось.

      У меня бы еще были сомнения,