«Коль дожить не успел…» Воспоминания о Владимире Высоцком. Игорь Кохановский

вским газом, который оказался очень содержательным по своим компонентам для химической промышленности, а потому ей решили отдать этот ростовский газ, а не сжигать его в квартирах на бытовых горелках, а столицу перевести на газ ставропольский.

      Таким образом, я опять оказался в своем любимом городе, в нашей закадычной компании, которая сложилась еще со школы. Собирались мы тогда в квартире Володи Акимова, вернее, в его большой 40-метровой комнате. Хотя до революции квартира полностью принадлежала отцу Володи, по тому времени крупному инженеру, достаточно состоятельному, чтобы иметь подобные апартаменты, где имелись еще две большие комнаты и просторная ванная.

      Однако после революции «буржуев» уплотнили, и в Володиной квартире отныне проживало еще две семьи. Но все-таки самая большая комната осталось за хозяином этой квартиры, который умер, когда Володя был совсем маленьким. Когда же Акимов учился в девятом классе, умерла и его матушка. После смерти мужа она вышла замуж, но отношения с дядей Пашей (так звали отчима) у Володи не сложились, он остался один и всегда был рад, когда мы, друзья, собирались у него на нашу очередную скромную пирушку…

      Я не виделся с ним почти год и вот решил заехать навестить товарища, зная, что за время моего отсутствия в Москве он женился на весьма красивой девушке Ирине, познакомившись с ней в ГУМе, где та работала продавцом.

      Приехав, я застал кроме приятеля и его жены еще одну гостью – старшую сестру Ирины Татьяну, заглянувшую к ней по каким-то семейным делам. Она была тоже недурна собой, правда, на мой взгляд, уступая в красоте своей младшей сестре. Но чем-то она меня зацепила…

      Посидели, поболтали о том о сем и разошлись. Я взял у Тани ее телефон и на следующий день позвонил ей, пригласив поужинать в кафе. Она согласилась.

      Мы встретились, и… Тут мне вспоминается начальный куплет одной из песен Высоцкого:

      О нашей встрече что и говорить…

      Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий…

      Но мы с тобою сразу стали жить,

      Не опасаясь пагубных последствий…

      Так начался наш роман. Она была двумя годами старше меня, окончила Педагогический институт и преподавала литературу в каком-то техникуме. Очень любила читать, книгами была завалена вся ее небольшая комната.

      Жила она со своей мамашей в двухкомнатной квартире, где у нее была собственная комната, и, что греха таить, нам было где уединиться…

      Когда я признался, что пишу стихи, она попросила меня хоть что-то ей прочитать. Я прочел, хотя уже не помню, что именно.

      – Недурно, – услышал ее оценку. Помолчав, спросила: – А как ты относишься к Евтушенко?

      – Никак. Мне кажется, у него не все в порядке со вкусом…

      – А к Вознесенскому?

      – А кто это?

      – Ты не знаешь, кто такой Андрей Вознесенский? – удивленно вскинула она брови.

      – Понятия не имею, – чистосердечно признался я.

      – Ну и темный ты человек!.. Это сейчас – самый модный поэт! – И она показала мне скромную книжечку под названием «Мозаика». – Вот, почитай.

      Едва раскрыв этот скромный сборник, я сразу понял: это мой поэт!

      А вскоре Таня подарила мне эту книжку, так как купила себе такую же благодаря знакомой продавщице в книжном магазине на Кузнецком мосту, достававшей тогда весь модный книжный дефицит. А вскоре подарила мне и новый сборник Вознесенского «Парабола». Я зачитывался его стихами, зная уже многие из них наизусть.

      Как-то я позвонил Тане, и она сказала:

      – Приходи ко мне вечером, у меня в гостях будут поэты.

      Я пришел. Она познакомила меня со своими гостями. Ими были Виктор Забелышинский и Всеволод Ревич. Сидели, выпивали, вели разговоры на близкие нам литературные темы. А главные и самые острые из них задавали в то время журналы «Новый мир» и «Юность». Вдруг Таня сказала:

      – Ребята, почитайте стихи…

      Начал Забелышинский, после – Ревич. Затем Таня посмотрела на меня:

      – Игорь, твоя очередь…

      Я стушевался, не зная, что прочесть, но наконец сподобился:

      У театральной кассы

      Переживаний масса,

      У театральных асов

      Унылые гримасы:

      Билетов не имеется,

      И не на что надеяться,

      Обидно, разумеется, —

      Танцуют моисеевцы…

      …Как будто чуть степенно,

      Едва касаясь сцены,

      Выходит пляска-скромница

      Со зрителем знакомиться…

      А только познакомится,

      Так сразу же освоится,

      И вот, не дав опомниться,

      Потянет за околицу,

      А там девчата с парнями

      На круг выходят парами,

      Как будто в быстром танце

      Хотят посостязаться…

      Ах, звонкая гармошка,

      Да