Время оружейников. Николай Коробов

рядом, разобрав автомат, приступил к чистке оружия.

      – Спрашивай, капитан, – не открывая глаз, произнес глава бандитов, – вижу, не терпится тебе.

      Роман покривился: плохо, раз так заметно его любопытство, но все же произнес:

      – Ты говорил, в контейнерах оружие, а торговцу что-то про присыпку какую-то задвигал.

      – Кокс, – коротко кивнул Саныч, – мы зовем его присыпкой, пережиток времен до Торнадо.

      – Наркотики, – скривился Тиграш.

      – Прекрати, капитан, – ухмыльнулся бандит, – право слово как ребенок, ей-богу. В этом мире это, прежде всего, стимулятор, это оружие. Встречал я одного барыгу, который его продавал под благозвучным названием «порошок бесстрашия». Да и в некоторых местах, где так или иначе остались врачи, покупают его и как анестезию, и как антидепрессант.

      – Понятно, это таким образом ты прям едва ли не благодетель получаешься.

      – Именно, – не обратив внимания на издевательский тон капитана, согласился Саныч.

      – А что же, раз это теперь не наркотик, и не привыкаешь к нему, да?

      – Да на него и в прошлом мире подсаживались лишь мозгами. И вообще, капитан, прекрати ты это чистоплюйство, я все-таки не рабов продаю.

      – Наверное, просто возможность не подвернулась…

      – Да пошел бы ты, капитан! – Дремота с Сан Саныча слетела, отброшенная злостью. – Я людьми не торгую, понял! И не надо меня причислять к законченным сволочам, понял, фраер фельдиперсовый!

      – Ого, принципы, оказывается, есть.

      Саныч, матюгнувшись, поднялся, сплюнул под ноги и отошел, бросив кухарящим подчиненным:

      – Пойду прогуляюсь.

      Едва он скрылся за деревьями, как, не отрываясь от готовки, заговорил Кутузов:

      – Зря ты так, капитан, он неплохой парень, и голова у него варит будь здоров. И насчет принципов зря ты его цепляешь. Понятное дело, ты решил, раз бандиты, значит, душегубы законченные, только это не совсем верно.

      – Вернее совсем неверно, – вмешался Гринька, – и Саныч, несмотря на молодость, главарь правильный, как этот, как его, Робин Гут, вот! И за девчонку твою он первый ствол вскинул.

      Тигренко молча собрал автомат, проверил магазин.

      – Ладно, может, я в чем-то и неправ, извините.

      – Да ты не перед нами извиняйся, Ром, – улыбнулся Гринька, – ты перед Санычем извинись.

      Тигренко задумчиво кивнул:

      – Извинюсь, – и, закинув автомат за спину, двинулся вслед за ушедшим бандитом.

      Юного главаря он нашел сидящим на поваленном дереве, метрах в тридцати от стоянки. Саныч сидел склонив голову набок и отрешенно рассматривал большой, с поднос величиной, цветок кровянистого цвета, выросший из гриба чаги. Тигренко присел рядом:

      – Наверное, я погорячился… прости.

      – Бывает, – не глядя на него, кивнул Саныч.

      – Да нет, не бывает, не знаю, что на меня нашло. Просто… просто не…

      – Просто не веришь ты мне, и моим людям не веришь. Ладно, капитан, не мучайся, понимаю каково тебе сидеть и перед