Холодная вечность. Вызов Хроноса. Ирина Малаховская-Пен

самого отъезда разговаривала с ним очень скупо и сухо. Чисто по бытовым вопросам, ограничиваясь парой-тройкой предложений. Соболев стиснул зубы и решил не выяснять отношений до своего возвращения. Билет уже был куплен, и большой серебристый самолёт переместил его по небу в Красноярск за пять неполных часов. Спускаясь по трапу, Соболев поёжился от утреннего холода в тёплой, в общем-то, куртке – специально взял потеплее. Всего пять часов, и вот он уже за четыре с лишним тысячи километров от Москвы. А по ощущениям, будто в параллельной вселенной. Куда он снова едет, безумец?! Разве не хватило одного, прошлого раза.

      – Привет, – сказал Пётр, открыв дверь. – Любишь ты сюрпризы делать. Чего не сказал, что приедешь?

      Он стоял на пороге, загораживая своим молодым, крепким не по возрасту, телом дверной проём, и казалось, не собирался приглашать Соболева пройти.

      – Кто там, Петь? – высунулась Люда.

      Женщина, по сравнению со своим братом, долго живущим в Позднем, выглядела почти пожилой. Сколько ей? Шестьдесят? Нет, шестьдесят ей было год назад. Теперь, получается, уже пошёл седьмой десяток. На фоне Петра её возраст особенно бросался в глаза. Зато она, рассмотрев через прищур глаз, кто именно к ним пожаловал с утра пораньше, сразу принялась приглашать Костю пройти в квартиру. Она отодвинула брата, и громко заговорила:

      – Это же Костя! Проходи, Костя, проходи, чего же ты в дверях стоишь? Гэри, Гэри, посмотри, кто приехал!

      Из квартиры послышалось ворчание собаки.

      – Не надо впутывать сюда Гэри, – раздражённо сказал Пётр. – Проходи.

      И ушёл внутрь. Скрылся из виду.

      – Сердится на меня? – спросил Костя, вешая куртку на деревянный гвоздь.

      Люда махнула рукой.

      – Мне кажется, он жалеет, что уехал из деревни. Старею, говорит, я. Совести нет совсем.

      Она говорила почти шёпотом, и Костя тоже понизил голос:

      – Раньше он был другого мнения. Жалел, что не выбрался раньше.

      – Хватит там шептаться! – крикнул Петя.

      А в коридор степенной походкой наконец-то вышел алабай. Потянул носом, потом растянул спину, прогнувшись. И уже после этого подошёл к Соболеву и подставил ему свою лобастую башку. Гладь, мол. Давно не виделись же.

      Костя умилился и принялся наглаживать Гэри. Оказалось, он соскучился по этому большому и верному псу. Соболев немного чувствовал свою вину. Когда он попал в плен к Марку, с Гэри могло случиться всё что угодно! Не случилось, в общем-то, только благодаря Тамаре, которая хоть и была бездушным монстром, а алабая не бросила.

      – Гэри… мальчик мой хороший…

      Костя почувствовал подступающие слёзы. Он был готов расцеловать пса – вот как соскучился.

      Людмила отвела Костю в кухню и принялась кормить завтраком.

      – А ты чего опять в наши края? Случилось что?

      – А Пётр не говорил разве? – удивился Соболев.

      – Да не о чем говорить, Костя, – сказал Петя, появляясь в кухне. – Я честно не понимаю, чего тебе в Москве твоей не сидится? Ну скажи мне, какое это всё имеет к тебе отношение? Отец мой? Деревня наша?

      – Так