Антивирус. Александр Зубов

мастерской, не породив никаких мыслей, как-то дополнительно ударила по его, казалось, опустевшей голове и привела в окончательно разобранное состояние психофизику. Труды Соловьева изучали на философии в университете, но знания о них прошли мимо Крестовского, так же, как они успешно миновали умы большинства его однокурсников, оставив только самые общие представления о каком-то обернутом в субъективный идеализм богоискательстве или чем-то подобном. Однако наличие этой книги здесь окрасило происходящее в мистический оттенок.

      – Где живете? – на этих словах приемщик посмотрел вверх.

      Машинально посмотрев на потолок вслед за человеком в белом халате, Крестовский обнаружил ранее не замеченный им логотип мастерской, раскинувшийся на потолке, и стал говорить, как завороженный глядя на красный крест и компьютер в белом круге посередине, монитором которого служил квадратный светильник.

      – Переулок Кирпичный, дом 4, квартира 36, – и вдруг, упершись взглядом в свет монитора-светильника, на мгновение забыв, где находится, провалился в воспоминания.

      Вообще-то, я недавно здесь живу. Родители разменяли свою трехкомнатную квартиру, чтобы взрослый сын имел собственное пространство… Мне, конечно, было стыдно, я даже пытался делать вид, что возражаю. Когда универ заканчивал, думал, что устроюсь на работу и сам стану им помогать, подкоплю деньжат и куплю себе квартиру, пусть даже в ипотеку. Многие мои однокурсники всего этого уже и добились. Свои дома, жены, дети, машины у большинства. У меня же не получается. И адвокатская контора вроде бы перспективная и дела там большие проходят, а я… как мусорное ведро. Подсунут изредка какой-нибудь гиблый процесс, в котором выиграть невозможно. Естественно, проиграешь. И бегаешь потом на побегушках: то одну бумажку найди, то другую. Ни денег, ни удовольствия… Вот и сейчас. Зачем прыгаю с этим судом, когда заранее ясно, что никогда жене не отсудить при разводе у богатого полукриминального мужа ничего, кроме побоев? Невезуха! И женщинам такой лузер, конечно, не нужен. Родители думали: стану один жить – девушка появится. А девчонки даже в компании меня как подружку воспринимают. Делятся своими проблемами, на друзей моих жалуются… Я ж ботаник – Алик-очкарик. Да еще и бедный… О! Задумался!

      Крестовский вдруг встряхнулся, вернулся в пространство мастерской, посмотрел на приемщика, пристально вглядывавшегося теперь в лицо посетителя. На секунду показалось, что тот внимательно слушал его рассуждения. Но он точно знал, что вслух ничего не произнес.

      – Извините, задумался.

      – Бывает, – произнес приемщик, и опять показалось, что говорил он о рассуждениях Крестовского, а не о внезапной задумчивости, – все поправимо.

      – Что поправимо?

      – Компьютер ваш скоро починят.

      – А-а-а… Хорошо.

      Человек в халате поднялся и вышел в соседнюю комнату.

      Странное какое-то заведение. Этот и сам странный, и еще «Чтения о Богочеловечестве» изучает. А мастер вообще интересный. Константин… Иваныч.