Солнце, сердце и любовь. Дмитрий Вощинин

тем, как войти в гостиницу она вновь необычно посмотрела на него.

      «До чего же он старомоден, но мил…» – подумала она.

      – Завтра выходной…Я вас прошу, покажите мне достопримечательности Каира, …вы же их хорошо знаете…

      – Принято, – стараясь быть безразличным, сухо ответил он.

      – Тогда жду вас в 11.

      Она выговорила это, как знающая цену своей власти женщина, и Романа Григорьевича это не обидело.

      Юлия Борисовна, конечно, обратила внимание, как загорались его глаза при взглядах на нее. Повинуясь непонятной воле, она невольно принимала его благожелательные надежды.

      «А что…это может быть и подспорьем при обретении нового статуса и определенных знаний», – почти хладнокровно подумала она.

      Глава третья – Загадочный Египет

      Следующим днем они ездили по городу, прогуливались по паркам и площадям, обедали в ресторане с национальной кухней. Вечером Роман Григорьевич предложил посмотреть световое представление в Гизе у подножия Великого Сфинкса.

      Приехали на место, когда солнце уже почти спустилось за горизонт.

      В облике освещенного огнями загадочного сакрального символа было что-то более сверх естественного, нежели могла позволить неординарная режиссура спектакля. Рассчитанное на неожиданный ежеминутный успех представление изобиловало световыми красками и таинственными тенями. Могучий из глубины веков голос придавал красочному действу космический смысл. Отражающийся свет на комплексе громадных пирамид представлялся в форме огненных языков пламени. Как это ни странно, Роман Григорьевич незримо ощущал в этом свете источник солнечного луча, проникающего в его сердце все глубже и глубже.

      Наедине с Юлией на фоне символического сакрального камня и профиля сфинкса он ощущал необычный прилив энергии, которая загадочно и неведомо влекла его к рядом сидящей женщине.

      Теперь он окончательно понял, что Великий Сфинкс как бы направлял его.

      Еще в юности этот образ удивил его в стихах Блока.

      "Шевельнулась безмолвная сказка пустынь,

       Голова поднялась, высока.

      Задрожали слова оскорбленных богинь

      И готовы слететь с языка…"

      Юлия была однозначно похожа на египетскую царицу. С наступлением темноты стало немного прохладно, и Роман Григорьевич предусмотрительно захватил для нее свой красивый теплый свитер. Она с удовольствием его одела и одарила хозяина теплой улыбкой. Время от времени он ловил ее восхищенный взгляд, и эти искры отдавались в его сердце.

      "Преломилась излучиной гневная бровь,

      Зарываются когти в песке…

      Я услышу забытое слово Любовь

      На забытом, живом языке…"

      Когда в первый раз Роман Григорьевич увидел сфинкса в Гизе у подножия пирамид, он не мог отделаться от ощущения, что это все виденное находилось в глубине его души уже давным-давно. Сфинкс привлекал его внимание непонятно настойчиво и с несказанно яркой силой, как будто хотел что-то сказать, объяснить.

      Странные