Голова моей Бени. Андрей Лупахин

разбитый и усталый. Значит, позавтракал, потом выпил пятьдесят грамм коньяка для бодрости духа. Несколько приободрившись, я закурил и начал вспоминать события вчерашней ночи.

      Разобравшись с тем наглым животным, мы с Бени прошли два квартала и поймали такси – выполнив очередной заказ, водитель стоял и ждал новую возможность подзаработать, ну, вот судьба ему её и предоставила самым любезным образом. Поездка прошла без приключений. Дома моя подруга снова попыталась на меня накинуться, но я решительно отверг её притязания сами знаете на что. Как-то меня пугало соитие с мертвым телом, которое несколько часов назад мирно лежало в морге, а теперь скачет у меня в доме… пусть и с головой моей Бени…

      Она, кстати, будучи отвергнутой, надула губки, а потом сунула нос в холодильник и умяла добрую половину моих запасов продовольствия. Потом обжора потребовала налить чего-нибудь покрепче. Выпив немного вина и полстакана виски, Бени упала на диван, расставив руки. Её лицо буквально светилось от счастья! Закрыв глаза, она произнесла с улыбкой:

      – Раз ты такой бука, что даже не хочешь меня, то хотя бы включи мне интернет!

      – Я хочу, но ты, понимаешь… – начал оправдываться я, не зная, как бы поделикатнее сказать, что не хочу совать ни единой части своего тела в хладный труп.

      – Да, да, да, – перебила меня Бени, – ты ещё от формалина не просохла, ты холодная как труп, бла-бла-бла… во-первых, я уже горячая, – она взглянула на меня, сверкнув похотливой улыбкой, – во-вторых, господи, да какая разница? Ты считаешь, что одна оболочка сильно отличается от другой? Ну, так я тебе разочарую – вся разница только во внешних моментах. А живая от мёртвой отличается лишь более высокой температурой и отсутствием признаков разложения. Кстати, у меня их нет, ты заметил?

      – Заметил, заметил, я… я постараюсь привыкнуть, – пообещал я, включая компьютер.

      Я показал Бени, как пользоваться браузером, поисковиком и рассказал о других премудростях интернета. Она внимательно слушала, сидя у меня на коленях, и внимала каждому слову. Кстати, тело её действительно стало гораздо теплее и, в общем-то, ничем не отличалось от живого. На сращивание указывал только очень тонкий, едва заметный розовый след, опоясывавший шею. Непосвящённый человек в жизни не догадается, откуда взялась эта полоса –может, аллергия на цепочку!

      Запретив Бени скачивать что-либо, я оставил её в кресле, а сам ушел на кухню выкурить сигаретку. Пуская дым в открытое окно, я разглядывал улицу, проезжую часть, окна домов, в которых горел свет – чёрт, кому-то ещё ни разу не спится! Ну и вечерок, получился. Ладно, будем надеяться, что голова Бени не отвалится от нового тела, полицейский проснётся, а то маргинальное отродье… да, зря, конечно, его так. Я понимаю, он сам виноват, но… ладно, теперь уже всё равно ничего не сделаешь.

      Сигарета дотлела до фильтра и совершила красивый полет в окно, разумеется, не без моей помощи. Я вернулся в комнату и улёгся на диван. Услышав шум падающего тела, Бени отвлеклась от монитора:

      – Свет выключить? – спросила она.

      – Ага,