Праведник. Валерий Ивашковец

со своим новым дружком, Аликом Бодуняном, невысоким смуглым крепышом, по кличке Бодун, в его родной город, на юг, к морю.

      Помыкавшись с год без особых “дел” и работы, осмотревшись в новой обстановке, в конце концов, сколотили банду сутенёров. Возглавил её Сергей, а его ближайшими помощниками и телохранителями стали Алик Бодун и Виталик Ильяшенко, среднего роста парень, бывший боксёр-любитель, по кличке Лещ.

      За разборкой с проституткой Таней, укрывшей, по мнению Леща, часть своего “заработка”, с ними и столкнулся Иов.

      Что-то забытое, далёкое всколыхнуло Сергея, когда он посмотрел на молящегося Иова.

      – Вставай, – сказал он примирительно, взял Иова за руку и помог подняться. – Зовут-то тебя как?

      – Иов… – кривился от боли семинарист, отряхиваясь и поправляя одежду и скомканные волосы.

      – Оригинальная кликуха! – причмокнул Бодун.

      – Наверное, учится на попа! – предположил весело Лещ.

      – Что, правда, учишься в семинарии?

      – Да, я готовлюсь посвятить свою жизнь Господу. И обращаюсь к вам: прекратите издевательство над женщиной, – нараспев, немного патетически, проговорил Иов.

      – Кто женщина – Танька! – хохотнул Бодун. – Последняя шлюха, а не женщина.

      – Нашёл за кого молиться, – скривился в ухмылке Лещ, – и подставлять свою задницу.

      – Кто бы она ни была, она, прежде всего, человек, творение Господа. И если споткнулась, то помочь ей надо словом добрым и утешительным, а не насилием злодейским! – повышая голос, обводя парней горящими глазами, проникновенно, строго и очень наивно говорил Иов. – Смирите дух свой и станьте на путь человечности и добра, а не зла! Ибо сказано: не делай зла, и тебя не постигнет зло; удаляйся от неправды, и она уклонится от тебя…

      Компания слушала проповедь с нескрываемой иронией, но не перебивала. Притихла и Таня.

      – А ты мне нравишься, – наконец вклинился Сергей. – Возьму-ка я тебя к себе: будешь личным священником. А, что ребята! Пусть наставляет нас на путь истинный, грехи отпускает. Глядишь – может, перевоспитаемся, а?

      – Ты что, Бур, поехал? Зачем он нам нужен? Создадим себе лишние проблемы: его же начнут искать – хай поднимется! – возмутился Бодун.

      – А, почему бы и нет? – поддержал Лещ. – Это выглядит довольно прикольно.

      – Вот-вот, – задумчиво произнёс Бур, – глядишь – на душе легче станет…

      – А кликуху ему дадим – Праведник! – возбуждённо предложил Лещ, который выделялся среди дружков более коммуникабельным и весёлым нравом.

      Иов уже давно умолк и слушал парней, как будто речь шла не о нём. При этом, он усиленно что-то обдумывал.

      Учёба в семинарии с некоторых пор стала тяготить. Почему так произошло, не мог понять. Вера Иову представлялась в образе живого существа: возвышенного, справедливого, святого. Обилие богословских предметов, их сухость, догматичность, частая противоречивость – подавляли этот образ. Сомнения, зародившиеся после