Черная Принцесса: История Розы. Часть 1. AnaVi

кто знает… Пока же нужно как следует подкрепиться и набраться сил… День обещает быть долгим… Как и, наверное, ночь!

      Глава 2

      ****

      – Новый скандал и новая рана. Новый порез и новая пуля… В сердце и навылет!

      Подогнув под себя ноги и сев таким образом по-турецки перед зеркалом во весь рост деревянного светло-коричневого шкафа-купе, сидела низкого роста, худощаво сложенная миловидная брюнетка. Таким образом же еще больше уменьшая и будто урезая же себя. Как и ее тканевая черная пижама, состоящая из длинной футболки и коротких шорт. Что и только же еще больше высветляла и вытесняла ее пусть и не совсем смуглую, но и не бледную алебастровую кожу. И не только же ее, а и всю же ее комнату, практически состоящую лишь из светло-коричневой деревянной мебели. Вроде и письменного стола. С кучей полок, не только обрамлявших и окаймлявших его, но и забитых же под завязку всеми возможными и не книгами: что по размеру, что и по цвету, а там и по материалу обложек, страниц да и самому же содержанию. Стол же сам так же был в этом не обделен – и ломился от учебного и неучебного материалов: книг и тетрадей, блокнотов и канцелярии же к ним, становясь еще одним шкафом, только уже книжным и напольным, с которого вот-вот да и польются знания. Что уж и говорить в этом всем древесном хаосе и о кровати да и тумбе под телевизором, которого, кстати, и не было. Да она бы и сама не особо горела желанием им пользоваться, даже если бы он вдруг появился. Незачем. Все же, что нужно, у нее и так было, и это же ее вполне устраивало. Ничего же лишнего. Так еще и стоявшего бы еще дальше выключенным и под тонким же слоем пыли, как сейчас же это вполне делала и за него же сама тумба с металлическими ручками и зеркальными дверцами. Что и будто бы же стояла только для этого, если и не для красоты. Ну или, в крайнем случае, еще когда и под цветы. Но только лишь сама нынешняя хозяйка этой комнаты знала, что если где-то жизнь и была, то точно за пределами сего помещения. Как и нежизнь, оставившая же ей все это вместе с существованием, непохожим да и даже не кажущимся сахаром. Впрочем, как и медом. Да и хоть бы уже и лесных диких пчел. Но их не было. Как и леса же, собственно. Хотя если с первыми спор еще был бессмыслен. То вот со вторым да и на контрасте же все тех же самых «мебельных стволов» он был. Был. Как и их же светло-зеленые кроны, но и только уже в виде обоев. Над темно-зеленым же травянистым пологом – ковром. С мелким и грубым, будто и мерзлым, промерзшим навсегда ворсом. И под белым, побеленным же небом – потолком. С отчего-то и светло-зеленым да еще и развернутым и квадратным солнцем посередине, но скорее даже и луной – люстрой с матовым стеклом. И с белым холодным светом четырех ламп над ним – единственным его источником в комнате при постоянно закрытых жалюзи белого же пластикового окна, если уж и не зеленых шторах в пол, слегка лишь цепляя ими под стать же окну широкий подоконник из-за утренней и до полудня солнечной стороны, а дальше лишь теневой, но и открывать их для него уже нет никакого смысла, ведь можно воспользоваться и искусственным. И вот на