Мой район!. Максим Гаусс

его за ногу. Дернул на себя, но противник уцепился за меня руками. Он утратил равновесие и навалился на меня всей массой. Оба повалились на асфальт, я извернулся и тут же с силой двинул ему локтем в правый бок. Удар и сам по себе болезненный, а еще может вызвать спазм мышц.

      Вскочили мы почти одновременно, я увернулся от хаотичного удара в нос, затем провел двойку ему в плечо и ухо, но удары снова получились слабые. Плохо соображающий противник затряс головой, схватился ладонью за пострадавшее место.

      Да какого, блин? Мышцы вообще ни к черту!

      Теперь Череп стал более осторожен. Сообразил, что с объектом издевательства что-то произошло и теперь он готов дать сдачи, причем весьма болезненно. Скривился от досады, что теперь отмудохать меня на глазах дружков не получится.

      Зашел сбоку, затем все равно рванул вперед. Я поднырнул под его кулак. Откинул другую руку. Проскользнул сзади и, перехватив его обеими руками поперек торса, совершил классический бросок прогибом.

      Ох, нелегко же мне это далось. Весил он килограмм шестьдесят, может, чуть больше. А вот я, кажется, меньше, что стало для меня неожиданностью.

      Мышцы спины выдали все, на что были способны. Связки выдержали, но болеть потом будут нещадно, неделю точно.

      Прием все же получился. Череп нелепо вскинул руки, рухнул и приложился лицом об асфальт. Правда, я и сам пострадал в процессе выполнения приема – подошва правой ноги соперника каким-то образом рассекла мне кожу на лбу.

      Отморозок так и лежал на асфальте, корчась от боли и издавая жалкие звуки. Нос был разбит, верхняя губа тоже. Из кармана вывалился складной нож-бабочка.

      Воцарилась почти полная тишина, исключение составлял лишь естественный уличный фон и шум ветра. А я, спустя несколько секунд, кое-как поднявшись на ноги, тяжело дыша, отряхнулся. Осмотрелся по сторонам, увидел валяющуюся неподалеку сломанную шахматную доску с рассыпавшимися черно-белыми фигурками. Там же лежала темно-синяя олимпийка. Моя, судя по всему.

      Я окинул взглядом зрителей и дружков поверженного Черепа. Они смотрели на меня странными взглядами, в основном это было непонимание и изумление, а еще злость и, возможно, страх.

      Я подошел, подобрал нож. Покрутил его в руках и сунул в карман.

      – Ну, чего вылупились? – все так же не своим голосом крикнул я, глядя на дружков Черепа. – Или кто-то еще желает попасть под раздачу?

      Голос у меня, конечно, атас. Как будто мне не пятьдесят с копейками, а лет семнадцать. Получилось как-то совсем не грозно.

      – Бейте муфлона! – с асфальта проскрипел Череп.

      Взвились сразу несколько пацанов. Они уверенно шагнули ко мне, намереваясь популярно объяснить суровую истину жизни, но вдруг кто-то истошно заорал:

      – Шухер, менты!

      Без лишних рассуждений, вся эта пестрая гоп-компания прыснула в стороны, словно тараканы на кухне, когда хозяин квартиры неожиданно включает свет. Похватали рюкзаки, вещи и дали деру, причем кто куда.

      – Стоять! Милиция! – раздалось со спины.

      Позади