Крымск 2012. Олег Самойлов

волонтёров:

      – Да вот тут, просто ещё не все наши подъехали. Вставайте рядом.

      – Вы из какого ПСО? – поинтересовался я.

      – ПСО?

      – Ну… Поисково-спасательного отряда…

      – Да как бы тебе объяснить… Вот если бы на этом плакате, – он указал на баннер, что висел у дороги, – был бы портрет Путина, то я бы в него дротики метал.

      Как вы поняли, эти были антипутинцы, тоже не знаю, как они правильно называются. Мы решили, что встанем лагерем в городском парке, по соседству с путинцами.

      Поставили палатки, сбегали в магазин за едой (эта часть города от наводнения не пострадала), навели контакты с путинцами. Неплохие, в принципе, ребята. Привлекало внимание то, что они очень хорошо материально обеспечены. Большая штабная палатка, электрогенератор (от него к нам прокинули удлинитель с розетками), в палатке компьютер с интернетом, принтер, ксерокс, все дела. Более того, они взяли на прокат десяток скутеров и гоняли на них. Одним словом, при деньгах. Ходили слухи (распускаемые шёпотом антипутинцами), что это не настоящие волонтёры, так как им платят. Что ж, глядя на лагерь, я вполне могут допустить, что это так, что это не настоящие волонтёры, а… настоящий студенческий стройотряд. Днём они вкалывали, вечером бухали, утром мы их наблюдали в муках от похмелья, и так каждый день.

      Как-то раз к нам в лагерь пришла их девушка. В одной руке она несла котелок, а другой, морщась, держалась за голову. Рассказала, что утром их девчонки сварили парням кашу, а парни есть не хотят. Предложила нам. Мы глянули в котелок. Пшённая каша с большими слипшимися комками. Ну, я вспомнил армию, наложил себе в крышку котелка, засыпал сахаром и стал есть, рассуждая, что комки пшённой каши чем-то напоминают грецкий орех. Но остальные наши всё же воротили носы. Глядя на девушку, я поинтересовался:

      – Что с головой?

      – Да вот, болит.

      – Похмелье?

      – Ага.

      Но, надо сказать, это был честный студенческий стройотряд. Как-то раз Севыч отвозил их на работы, они чистили ветеринарную поликлинику от муляки. Мулякой называли тот слой грязи, ила и рыбьего дерьма который остался после того, как схлынула вода. И, как сказал Севыч, они хорошо работают, ему не жалко их и дальше возить на работы, если понадобится.

      Вот мы обустроились, поставили палатки, сели на лавочки в городском парке и… Вдруг поняли, что нам тут совершенно нечего делать. И даже придумать себе занятие не можем. Я поинтересовался у ЕленыСтар: «А какая наша задача?» «Мы должны были стать штабом волонтёрского движения», – ответила она. Всю глубину этой фразы я понял гораздо позже, когда понял и все проблемы, которые были связаны с волонтёрами и с использованием их в различных политических целях. Но и сразу стало многое понятно. И зачем правительству России понадобилось самолётом МЧС забросить десяток московских волонтёров в Крымск, где мы были как капля в море на фоне гигантского количества уже работающих формирований МЧС. И то, что без ГБ мы никакого штаба не создадим, а значит нам действительно