Измена. Тайная дочь мужа. Нэнси Найт

выходить.

      ─ Спасибо, ─ кивает она и берет мочалку.

      Отхожу к стене, скрещиваю руки на груди и бесцельно смотрю в потолок, дожидаясь, когда Карина закончит с мытьем. Я и сама уже готова была ее помыть целиком, едва нашла в себе силы не делать этого.

      Внутри меня по-прежнему борются две половины за право позаботиться о девочке, или отказаться от этого во имя собственной гордости и самолюбия. Но моя эгоистичная часть уже готова сдаться…

      Глава 11

      После купания Карина сидит на диване в гостиной, укутанная в полотенце, и мнет лапу своего игрушечного медведя. А я старательно и аккуратно расчесываю ее спутанные волосы, вооружившись расческой и спреем для волос.

      Помню, как я мучилась с волосиками дочки в ее детстве. Я всегда старалась быть очень аккуратной и нежной, но Юля верещала и плакала, стоило мне случайно дернуть хоть одну волосику.

      В те моменты мне просто хотелось остричь Юлю под мальчика, чтобы и ее не мучать, и себе нервы не трепать. Но мы обе очень любили ее длинные волосы и продолжали вместе проходить это испытание из раза в раз.

      А Карина до сих пор ни разу не пикнула. То ли болевой порог у нее высокий, то ли она более терпеливая, чем моя Юля.

      ─ Тебе не больно? ─ на всякий случай уточняю я. ─ Ты мне говори, если что-то не так. А то я могу и не понять.

      ─ Я могу терпеть, ─ тихонько отвечает она.

      Останавливаюсь и наклоняюсь вперед, вглядываясь в лицо маленькой девочки.

      ─ Не обязательно терпеть молча, ─ мягко произношу я. ─ И это касается не только волос. Ты имеешь право на голос и можешь сказать, если тебе больно, или плохо.

      Во взгляде Карины вспыхивает помесь удивления и уязвимости.

      ─ Жалуются только нытики и соплежуйки, ─ нерешительно произносит она. ─ Мама говорит, что жаловаться плохо, и эту дурь нужно выбивать. А я не хочу, чтобы из меня что-то выбивали.

      Как же ужасно это звучит из уст ребенка. И ведь она не сама пришла к таким мыслям ─ их внушила ее непутевая мамаша. И мне даже сложно представить, что творится в прогнившей душе этой женщины. Насколько же нужно быть черствой и бессердечной, чтобы подобное говорить своему родному ребенку?

      ─ Плохо держать все в себе, Карин. А вот делиться своими проблемами абсолютно нормально, ─ сдержанно отвечаю ей, хотя внутри все кипит.

      Чем больше я узнаю Карину, тем меньше мне кажется, что ее мать вообще способна вернуться в нормальное состояние и воспитывать дочь.

      ─ Я боюсь, ─ неожиданно всхлипывает Карина и заключает плюшевого медведя в крепкие объятия, утыкается в него лицом.

      Ком горечи сдавливает и обжигает горло. Это не ребенок. Это маленький комок огромной боли, которую некому исцелить, или хотя бы облегчить.

      А я-то сама смогу с этим что-то сделать? Потому что пока я и себе помочь не могу.

      Сглатываю вязкую слюну и нерешительно опускаю ладонь на спину девочки, мягко поглаживаю ее.

      ─ Боишься рассказать о том, что тебя беспокоит? ─ дрогнувшим голосом спрашиваю я.

      Карина часто кивает в ответ, не поднимая