Крымское зарево. Александр Тамоников

долгим ночным переходом. Маскировку все выбрали одинаковую: сорвали погоны, лычки и другие знаки различия германских войск с кителей; измазались в грязи так, чтобы вообще нельзя было понять, что надето на бойцах.

      Майор Тарасов на правах командира провел перекличку:

      – Подбелец!

      – Здесь!

      – Стукаленко?

      – Здесь!

      – Евсюков?!

      Тот отозвался едва слышно, от усталости парень шатался во все стороны:

      – Здесь.

      – Ертаев?

      – Сидесь. – Казах до сих пор по-русски говорил, коверкая слова. Немецкий он знал отлично, выучил еще в детстве. А вот с русским у него до сих пор были сложности.

      – Грош!

      – Здесь! – откликнулся последний из бойцов.

      Тарасов обвел их взглядом:

      – Ну что ж, бойцы, те, кто справился с заданием, продолжают занятия. Возвращайтесь в лагерь, но другой дорогой.

      Евсюков тихо застонал при мысли, что снова придется кружить по пересеченной местности, обходить деревню по большой дуге, скрываясь в немецкой форме от караульных.

      Тарасов обернулся на звук:

      – Евсюков, не слышал, что ты сказал? «Прошу перевести меня в стрелковое подразделение?»

      Парень с трудом выдавил:

      – Никак нет, товарищ майор.

      Офицер, довольный ответом, кивнул:

      – Вперед, выполняйте приказ. И пошустрее, в восемь утра построение. Опоздавшие будут отчислены.

      На лицах парней отразилось смятение, они замедлили шаг, не понимая, как выполнить невыполнимое. Глеб не выдержал, наклонился к Грошу, который замыкал строй:

      – Добудьте ватник, прикройте немецкие кителя. Тогда сможете со всеми прибывающими добраться на машине до Дмитровки.

      Тот в знак благодарности кивнул командиру. А капитан быстро развернулся к Тарасову:

      – Ладно, товарищ майор. Давайте возвращаться назад, отдохнуть тоже надо успеть.

      По дороге в деревню офицеры не разговаривали, ехать пришлось в битком набитом «зилке». Усталые, вымокшие до пояса в воде Сиваша, бойцы вполголоса переговаривались, пускали по кругу самокрутку. От мерного покачивания многие дремали, уронив голову на грудь. Даже майор не выдержал и крепко проспал весь путь, его голова подпрыгивала у Глеба на плече. А сам разведчик никак не мог заснуть, все думал, что сегодня приготовит им энкавэдэшник, какое новое испытание придумает для разведчиков. Еще он никак не мог понять, как ему научить бойцов мгновенно реагировать на изменения. Ведь идет разведка на неизведанной территории, невозможно все предусмотреть, спланировать каждый шаг. Всегда этот план будет нарушен, и надо найти выход, выкрутиться из сложной ситуации. И разведчику нужно не паниковать, не теряться, чтобы голова работала как часы.

      Даже по прибытии в лагерь Глеб так и не смог придумать, как научить бойцов мгновенной реакции на непредвиденные сложности. От усталости он соображал с трудом. Встретил его в лагере сначала Снежок, а потом Павел, который успел уже соорудить костер. Остатки вчерашней