Все люди севера. Ана Тхия

заканчивая протирать мокрыми руками шею, замер и вздохнул.

      – Спросишь у Скалля, когда он вернется.

      – А когда он вернется?

      – Когда посчитает нужным.

      – Где он спал этой ночью?

      – Я не знаю.

      – Лейв дал ему один из больших домов поблизости.

      – Наверное, он там.

      – Сходишь за ним?

      – Нет.

      – Мы просто будем ждать, когда он придет?

      – Да.

      Улла подняла глаза к потолку и простонала.

      – Ты куда-то торопишься? – хмыкнул Торгни.

      – Скалль хочет, чтобы я призвала на помощь Тора. А он, как ты видишь, очень занят. Мне нужно подготовиться к ритуалу и придумать, чем усилить свой зов… Здесь мне плохо думается, – скривилась девушка.

      Торгни заметил гримасу девушки: пока она умывалась, он зажёг несколько жировых свечей, и теперь неровный свет рассеивал темноту. Воин ухмыльнулся, когда Улла по-детски вздёрнула нос.

      – Не хочешь пока узнать, кто пытался тебя убить? – заговорщически прошептал Торгни и кивнул на дальний угол.

      Девушка вздрогнула, ведь она совсем забыла о ночном происшествии. Неуверенно провидица приблизилась к трупу и присела рядом. Отодвинула в сторону повалившийся табурет, кувшин, несколько горшков и шкатулок, которые во время драки мужчины повалили со столика. Потом взялась руками за край плаща, накинутого на голову убитого. И замерла.

      – Никогда не видела трупы? – спросил Торгни и подошел ближе.

      – Нет, не в этом дело, – поежилась Улла. – Вдруг это кто-то, кого я считала другом?

      – Кого в Скогли ты считала другом? – удивился Торгни.

      – Может быть, Вальдра… После ухода отца он помогал нам с матерью по хозяйству. Я бы не хотела, чтобы это был он, – Улла поджала губы и повернулась к рыжему воину, подняв на него глаза.

      – Мне казалось, тебя вполне устраивает людская ненависть. Видимо, я ошибся, – хмыкнул Торгни.

      Улла же неоднозначно покрутила головой:

      – Если бы… – Она набрала в легкие воздуха и наконец подняла край плаща. И облегченно выдохнула. – Это Олаф, – вдруг она хохотнула. – Признаться… Я до смешного удивлена. При ярле Лейве он бы никогда не решился на такое. Всегда был трусом. О, Олаф, тебе ведь всегда не хватало ума, верно?

      Торгни без интереса глянул на неопрятного бородатого воина, одетого в поношенную теплую рубаху и штаны не по размеру, стянутые тугим поясом.

      – Он ненавидел тебя?

      – Нет, но вот Ненне ненавидел нашу семью уже многие годы. А Олаф был его глупым доверчивым прихвостнем. Наверное, только его и удалось убедить пробраться этой ночью ко мне, чтобы убить. Он верил всему, что Ненне говорит, – Улла вздохнула. – Жаль его.

      Но она безразлично накинула край плаща обратно на голову покойника и прошла к кровати. Достав гребень, девушка стала расчесывать спутанные волосы, расплетая остатки свадебной прически. Торгни задержал на ней взгляд, словно увидел в другом свете. Но никто ничего не сказал.

      Молчание