Город Неизвестно-Когда-и-Где. Атаман Вагари

противники – сёстры Вайм и этот Белад – не отличаются изобретательным и пытливым умом. Например, сёстры Вайм не проверили комнату как следует, не увидели меня, хотя я пряталась совсем, можно сказать, на видном месте. Наверное, они просто не могли предположить, что кроме Беатрикс, тут кто-то есть. Белад этот вообще любитель поспать, как посмотреть. Одно настораживало: раз Беатрикс запирала дверь своей комнаты, когда мы вошли, а сёстры Вайм её отперли, значит, у них ключи и они могут прийти сюда в любой момент. Совсем не конфиденциальное место. И если нам придётся прятаться, сидеть в засаде и вообще ступить на тропу войны, нужно подыскать другую локацию.

      Первым делом я осмотрела комнату Беатрикс в поисках полезных для меня вещей. Ничего примечательного я там не нашла. Кроме, разве что, книг. Их корешки относились поистине к антикварным временам. Несколько газет с полки тоже свидетельствовали о своей древности. Какие-то 1906 года выпуска, какие-то 1912. И все в отличном состоянии, как будто их только что напечатали. Я на миг себя почувствовала в этаком музее.

      Удивительно, для чего они тут хранят это старьё? Бумага вся пропыленная. В шкафу я нашла несколько тряпок, чью-то старую одежду. Я быстро рассмотрела её. И недолго думая, засунула часть обносок к себе в рюкзак. На мне сейчас синяя куртка, джинсы. Меня могли запомнить как "девушку во всём синем". Что там Беатрикс говорила про Сторожа, который меня якобы засёк? Если патруль Пиовра – что-то вроде представителей местной исполнительной власти, искать они меня будут по внешним приметам. Надо будет переодеться в другую одежду!

      Ещё я нашла обрезы тканей и громадные доисторические ножницы. Я подержала их в руках, до чего же тяжёлые! Но настоящие портновские ножницы. Такими пользовались мои прабабушки, когда в бедные времена перешивали одежду. Или портнихи раньше в ателье ими пользовались. Я потрогала их остроту и оказалась довольна – чуть не порезала собственный палец! Пригодится. Ножницы тоже сунула в рюкзак.

      И тут же внезапно за окном услышала лай собаки и противный скрипучий крик этого Белада, а также не менее противные голоса тех мерзких женщин.

      – Что, шмакодявка, допрыгалась? – верещали сёстры Вайм.

      – Шмакодявка так и не убралась у меня! Тащите её ко мне наверх! – вопил старикашка.

      – Сам тащи, проклятый тунеядец. Развёл тут тараканов!

      – Я же убиралась… – раздался тоненький голос Беатрикс.

      – Молчать! И ты ещё смеешь врать! Вот погоди, Сторож скоро придёт, и мы поговорим с тобой. Дадим тебя ему, пропустим через пятьдесят розг! – грозила кто-то из негодяек.

      Послышался шум, грохот, и всё это на фоне непрекращающегося лая собаки. Потом раздалось грубое "Заткнись, Шельма!", звук удара чего-то мягкого, собачий испуганный болезненный визг, вскрик Беатрикс. Потом звук хлопанья двери, звук закрываемого на ключ замка. Кряхтенье и ворчанье Белада. Теперь он что-то тихо шипел сёстрам, они что-то грубо отвечали ему. Выглянуть из окна я не могла, потому что мне чудилось, что кто-то из них неотрывно смотрит как раз на это окно. Во мне сыграла интуиция!

      Потом