Цветок для Прозерпины. Диана Аркадная

и супружеская пара остались одни, детей у них на тот момент еще не было. Жена Константина, Анна, тоже перенесла болезнь, но оправилась. Чета уехала на юг, в Крым – думаю, у них были планы пересечь границу – однако что-то не срослось, и они вернулись. Константин получил статус народного художника благодаря все тому же знакомству, в 20-х годах под его руководством в поместье открывается одна из Государственных свободных художественных мастерских. Потом, уже при его сыне, здесь был Дом писателей, а одно время, когда участились случаи политического злоупотребления психиатрией, даже тюремная психиатрическая больница. Держали в ней в основном политических заключенных, но обычных пациентов тоже хватало. Одна из пристроек, бывшая карцером для особо буйных, осталась с тех пор нетронутой – там, правда, ничего интересного, мы его больше как кладовку используем.

      Сабина замечает краем глаза, что Тимур при упоминании карцера опускает голову, полотно скатерти мнется под его побелевшими пальцами. Услышав про тюремную больницу, она и сама чувствует себя не на месте – невольные мысли о матери путают разум, рассеивают ее внимание как расходящиеся круги от каменной гальки, разбивающей гладь воды.

      – После развала Союзов мой дед приватизировал поместье обратно, опять же, связи помогли. Теперь эта земля вновь стала наследием нашей семьи. Надеюсь, мои дети сохранят его, – Чиркен с грустной улыбкой смотрит на сына, затем переводит взгляд на девушку. – Я не утомил вас своими историями, юная барышня?

      Сабина всматривается в сгустившуюся тьму за окнами столовой, которая рождает в ней необъяснимое томление и нетерпение:

      – Мне понравилось слушать. Теперь этот дом выглядит немного иначе. Словно живой.

      – Говорят, старые места рано или поздно обретают свой характер. У нашего, наверное, не самый мирный, – мужчина смеется, его настроение сменилось так же быстро, как и до этого.

      После ужина Чиркен отпускает девушку вместе с Тимуром, который так и не проронил ни слова во время трапезы. Еще раньше хозяин дома попросил ее по надобности сообщать о поведении сына – на случай, если тот будет саботировать лечение, которое обещает быть довольно тягостным для парня, учитывая, что он до сих пор не встал на ноги. Сабина уже ознакомилась с его медицинской картой, но прогноз там был изложен весьма осторожный в формулировке. В таких случаях, как по опыту было известно девушке, многое зависит от самого пациента и его желания поправиться. Для нее оставалось загадкой, почему Тимур выступил против того, чтобы его лечили. Возможно, он боится неудачного исхода, поэтому и вовсе не хочет попробовать? Порой страх перед неуспехом может заставить человека отказаться от желаемого вовсе. Неизбывное, древнее стремление замереть перед лицом опасности – даже если это опасность провала.

      Комната парня располагается на первом этаже в западном крыле. Дверной проем, ведущий в нее, широкий, украшенный изрезанным ненавязчивым орнаментом наличниками