Секс и ничего личного. Яна Ясная

И это зрелище заводит еще сильнее, потому что оно означает, что сейчас, вот сейчас-сейчас!

      И когда это весомое тело опускается на меня сверху желанной тяжестью, я оплетаю его руками и ногами, и мы целуемся, то сплетая языки, то ловя друг друга губами. И я выгибаюсь ему навстречу, когда чувствую, как член ищет вход, а потом перехватываю его рукой, и ласкаю себя головкой, размазывая смазку по нему и по себе, трусь, ловя сладкие крохотные молнии…

      И направляю его внутрь.

      Давление. Наполненность. Медленное, плавное движение туда, а затем назад. И снова – не торопясь, давая мне привыкнуть.

      Я хочу так, что мне не надо привыкать, но бережность оценила, спасибо.

      Снова. И снова. И еще раз.

      Теперь, когда мы оба мокрые, член скользит во мне легко, а ощущается восхитительно. Вив ловит этот момент.

      И ухмыляется.

      И добавляет ход.

      Толчок, толчок, толчок!

      Быстрей, быстрей, быстрей – я извиваюсь и подмахиваю навстречу, и закусываю губы, чтобы не заорать.

      Комната звукоизолирована давно, но мне все равно неловко. А потом Вив меняет угол, и его ствол на каждом толчке скользит по клитору.

      И я забываю про неловкость.

      И звонкое “Да-да-да!” дает отмашку, от которой гросс Теккер срывается в бешеный ритм.

      Толчок, толчок, толчок. Под веками темно. Толчок, толчок, толчок.

      Так хорошо, хорошо, еще, пожалуйста…

      Вот оно!

      Дыхание перехватывает.

      Я выгибаюсь.

      Нахлынувший оргазм оказывается ярким, как с самой собой.

      А навалившийся сверху через несколько мгновений гросс Теккер – тяжелым, как гранитная плита.

      –

      Только толкнув дверь аудитории на следующее утро я неожиданно поняла, что все же волновалась.

      После секса мы не обменялись ни словом, я почти сразу отправилась в душ, а когда вернулась, гросс Теккер уже свалил, не забыв прихватить свою работу. То ли пытался избежать неловкости, то ли счел, что за сим рассчитался и о чем тут еще разговаривать.

      Признаться, это меня абсолютно устраивало, потому что действительно – о чем тут еще разговаривать?

      И пусть сны мне снились будоражащие, утренняя пробежка привела голову в порядок, привычная рутина настроила на рабочий лад, и по дороге от общежития до учебных корпусов я думала о том, как лучше выстроить план курсовой, а не о каких-либо глупостях.

      Но когда открывалась тяжелая дверь, сердце все-таки как-то неожиданно гулко бухнуло в грудную клетку.

      Вивьена гросс Теккера в исполнители моего гениального плана по самоудовлетворению я выбрала не просто так. Привлекательных мужиков в академии полно, девушек куда меньше, специфика направления. Ладно, прямо таких, как гросс Теккер, поменьше, но все равно не по пальцам одной руки считать.

      Но у меня была репутация и я ей дорожила.

      Даже если это и репутация отъявленной стервы.

      И меньше всего мне бы хотелось, чтобы в шепотках по аудиториям носились слухи о том, что Кассандра Морель