Девчата. Полное собрание сочинений. Борис Бедный

перрону шипя подкатил поезд дальнего следования. Негромко звякнул станционный колокол. Из окна мягкого вагона высунулся сонный пассажир в полосатой пижаме, сладко зевнул и спросил с праздным дорожным любопытством:

      – Какая станция?

      Анфиса с Дементьевым не услышали его. Они молча брели по перрону. Вокруг, не задевая их, своим чередом шла шумная вокзальная жизнь. Сновали носильщики, в хвост поезда промчались здоровенные благополучные лыжники в детских шапочках, проводники ведрами таскали кипяток, отъезжающие прощались с родными и близкими, в буфет рысью бежали легконогие транзитники с пустыми бутылками в руках.

      Неуклюжая бабища, непробиваемо укутанная и для мороза градусов в шестьдесят, квочкой распласталась над корзиной с семечками и зазывно горланила, перекрывая весь разноголосый вокзальный шум:

      – Кому семечек? Тыквенные, сладкие! С-под Полтавы! Два рубля стакан! Сама бы грызла, да зубов нету! А вот семечки…

      Дементьев с Анфисой подошли к вагону. Дважды ударил колокол. Анфиса взяла чемодан, сказала почти весело:

      – Ну, Вадим Петрович…

      – Анфиса! – отчаянным голосом позвал Дементьев, поверив наконец, что она уезжает.

      И Анфиса испугалась вдруг того, что она делает. На миг ей захотелось, чтобы Дементьев удержал ее силой, навязал ей свою волю и не дал уехать. Но она тут же переборола себя и поспешно сунула проводнице билет.

      – Вы еще будете счастливы, – быстрым шепотом предсказала Анфиса. – А я свое разменяла… Не поминайте, Вадим Петрович…

      Она в последний раз взглянула на Дементьева, запоминая его на всю жизнь и чувствуя, что против воли опрометчиво выдает себя этим взглядом. Дементьев с проснувшейся вдруг надеждой шагнул к ней. Анфиса рывком повернулась к вагону. С подножки навстречу ей свесился франтоватый морячок.

      – К нам в купе давайте, нижняя полка свободная! – бойко пригласил он, беззастенчиво рассматривая Анфису. – Чемоданчик пожалуйте!

      Он коснулся чемодана вытянутой рукой. Анфиса рванула к себе чемодан и, надвигаясь на морячка, выпалила с жгучей ненавистью:

      – Я тебе пожалую, я т-тебе пожалую!

      Морячок испуганно отпрянул, освобождая Анфисе дорогу.

      Поезд тронулся. Все ускоряя шаг, Дементьев шел рядом с вагоном Анфисы.

      – Напишите!.. Адрес!.. Я приеду!..

      Поезд набрал скорость – и Дементьев побежал, чтобы не отстать. Паровоз еще наддал – и мимо Дементьева, обгоняя его, поплыли вагоны, беспечно щелкая колесами. Равнодушные к его горю проводницы стояли на ступеньках, охраняя покой пассажиров.

      – Адрес, Анфиса-а!..

      Заглох перестук колес. Фонарь на заднем вагоне мигнул в последний раз и косо завалился в ночную тьму.

      Дементьев побрел к вокзалу. Вдогонку ему кричала-заливалась торговка семечками:

      – А вот семечки! С-под Полтавы! Тыквенные, калорийные! Три рубля пара, разбирайте остаточек. Кто купит – спасибо скажет, кто мимо пройдет – век жалеть будет!

      Тосе дарят часы

      Тося сидела за столом над распахнутым