Царевна в бегах. Анастасия Александровна Пророкова

видела солнца и зелени уже много месяцев, и каждая травинка, каждое облачко приводили меня в восторг. Сейчас я бы согласилась просто жить в лесу, в шалаше или в пещере, как наши далёкие предки…

      – Слышишь? Лошади! – Торлас остановился, прислушиваясь. И правда, я тоже уловила чуть слышное ржание лошадей. – Ну, вот, мы на месте.

      Кое как мы взобрались-таки на возвышенность и быстро нашли узкую извилистую тропинку, ведущую куда-то вглубь леса. Торлас шёл впереди очень настороженно, не выпуская из рук кинжал, я тоже постоянно оглядывалась, хотя ни позади, ни впереди не было даже намёка на чьё-то присутствие. Но чем глубже мы заходили в лес, тем более отчётливо были слышны звуки теперь уже не только лошадей, но и разговоры как минимум троих или четверых людей. Правда, слов разобрать было невозможно.

      – Видишь эту зарубку на дереве? – обернулся ко мне Торлас, показывая на ствол высоченного кедра, на коре которого был вырезан причудливый знак. – Значит это наши, нам туда.

      И мы тут же свернули направо, прямо в кусты. Ветви цепляли мою чёрную одежду, нечёсаные волосы растрепались настолько, что я сама уже была похожа на ведьму. Но я беспрекословно пробиралась сквозь эту чащу вслед за широкой спиной моего товарища.

      Я так задумалась о своём внешнем виде, что даже не заметила, как буквально выпала из густого кустарника на поляну. Первыми я увидела лошадей. Семь или восемь гнедых стреноженных скакунов паслись как раз в том месте, где мы выскочили из зарослей. Один поднял голову, понюхал меня, громко фыркнул и продолжил травяную трапезу. Да, милый, я пахну далеко не цветами. Засмотревшись на великолепных коней, я не заметила, что Торлас уже подошёл к группе людей, расположившихся на другой стороне небольшой поляны. Они вскочили с места, приветствуя его, а потом дружно повернулись и в мою сторону. Робея, я не понимала, радоваться мне или негодовать. Почти все лица здесь мне были знакомы. Четверо мужчин и две женщины. Самый старший из них широко улыбнулся и пошёл ко мне.

      – Наконец-то, Мышка! – загремел так знакомый мне с самого детства голос. Это был Кайрум! Старший погонщик моего былого каравана и хороший друг отца. Его я в детстве видела гораздо чаще, чем родных – он часто бывал на Дельфиньих островах. Его мать была из Ширина, а отец с островов, и от слияния этих кровей у него была необычная внешность: глаза вроде и раскосые, но очень крупные и совсем голубые! Он всегда называл меня Мышкой, и теперь я даже немного прослезилась от этого родного слова. Кайрум защекотал меня, как будто мне всё ещё лет десять. Я обняла его, прижалась, как к отцу.

      – Пойдём, Мышка, тебя все хотят увидеть! Мы все так счастливы, что вы выбрались!

      Всё ещё обнимая одной рукой за плечи, Кайрум подвёл меня к их небольшому становищу. Ближе всех ко мне стояла Руда, одетая в мужские брюки и короткую куртку, очень весёлая и довольная, я её такой никогда не видела. Из-за её плеча выглядывала Мэмэ. Моя Мэмэ! Ах, как я рада её видеть! Они обняли меня и расцеловали. Давно моя душа так не ликовала, как сейчас, увидев родные лица.

      Но ведь не бывает всё идеально. Был и среди друзей