Эльфийский бык. Карина Демина

И умерла она, выходит, вскоре после рождения Кошкина. Наверное, он должен был бы чувствовать тоску и еще что-то.

      А он просто нашел сторожа.

      Заплатил, чтобы могилку дальше держали в порядке. И памятник заказал новый, хотя и предыдущий был неплох, но от возраста ли, от другого чего, треснул. Вот и велел заменить. На том все и закончилось. А что поделаешь… толстокожим он уродился. В Кошкиных.

      – Наверное, – матушка позвонила в колокольчик и пожаловалась. – Ненавижу холодный кофе.

      Будто не она позволила ему остыть.

      – Наверное, – повторила она, велевши принести новый, – поэтому так все и получилось… с Верочкой. Мы по сути остались вдвоем. И я безумно боялась потерять и её…

      – Ну…

      Совесть у Кошкина все же иногда просыпалась. Редко.

      – Я не специально…

      – Брось, дорогой, твоей вины тут нет. Учеба… и потом карьера… ты молодец.

      Похвала, чего уж тут, была приятна.

      – И я понимала, что не могу держать тебя при своей юбке, что это было бы неправильно… в этом ты походил на отца. Не хмурься… вы были слишком похожи, чтобы мирно уживаться. Напористы, прямолинейны, уперты до… впрочем, не важно. Разум – это одно. Эмоции… признаю, я позволяла Верочке больше, чем стоило бы… и, кажется, повторяю эту ошибку.

      – Да ладно… ничего-то страшного не случилось, – Кошкин сам забрал поднос с кофе и поставил подле матушки. – Верочка вполне себе жива, здорова…

      – Изучает миграции белых акул где-то близ берегов Австралии… я в курсе, дорогой.

      Кофе Софья Никитична приняла.

      И отпила.

      – И… наверное, мне бы порадоваться, что она счастлива… что времена ныне иные… что никто не осудит её ни за брак, ни уж тем паче за развод…

      – Ни за ребенка? – не удержался Кошкин.

      Отношения с сестрой… были своеобразными. Сперва сказалась разница в возрасте, да и ревность, чего уж тут. Отец… всегда был занят, зато до появления Верочки матушка принадлежала одному лишь Кошкину. И оказалось, что делиться её вниманием непросто.

      А потом он уехал.

      Верочка же вдруг выросла. Как-то слишком уж быстро. И резко.

      – Да… с Ванечкой она поступила очень плохо, – матушка покачала головой. – До сих пор в голове не укладывается, как она могла просто взять и бросить его! Там!

      – Ты так говоришь, будто она его оставила одного посреди леса, – проворчал Кошкин.

      – Формально так и получилось!

      – Лес был Предвечным, мама. И оставила она его не просто на полянке, а на попечении отца…

      – Господи, Паша, ну хоть ты-то… ты же видел этого отца! Его даже эльфы считают… слишком…

      – Фанатичным?

      – Странным, – матушка выбирала куда более мягкие эпитеты. – И она не могла не знать… не могла не видеть… ладно, любовь, но дальше-то?! Хотя какая теперь… разница.

      Наверное, никакой.

      Верочка, окутанная материнской любовью и пониманием едва в них не задохнулась, а потому и сбежала из родного дома при первой же возможности. А уж что замуж, так… многие девицы туда сбегают.

      Матушка даже как-то