Перелистывая годы. Анатолий Алексин

административные правила, – а только они в больнице и соблюдались – ко мне под водительством Гертруды пробились мои мужчины.

      – Как это удалось? Всем сразу? Больше двух посетителей зараз не пускают.

      – Искусство всесильно, – ответствовала Гертруда. – Главный врач обожает музыкальную классику.

      – Как вы об этом узнали?

      Вопрос был наивным: ради других Гертруда способна была разузнать все.

      Трое мужчин припали к моей постели, а Гертруда отвернулась, чтоб «не мешать семье».

      Муж сообщил, что без меня не в состоянии соображать (а доктору физико-математических наук иногда это необходимо!). Виктор мигом подсчитал, сколько в палате больных и установил, что их в два с половиной раза больше, чем полагается. А сколько «положено», он заранее выяснил. Младший сын сказал еще, что не может входить в квартиру, зная, что не увидит меня. А старший, что не может посещать школу… И заплакал. Но тут он заметил Леру. Глаза его мигом просохли. Он пересел с моей постели на бывший когда-то белым обшарпанный стул. И уставился на нее таким взглядом, что Лера поплотней запахнула халат. А я поняла: пятнадцать с половиной – это уже возраст мужчины. Также мне стало ясно, что палату нашу, в отличие от школы, Алеша отныне будет посещать ежедневно.

      Мне как раз принесли обед, состоявший из тарелки подогретой мутной воды с плавающими на поверхности бледными кружочками жира и гречневой каши-размазни. Младший сын незамедлительно поинтересовался, на какую сумму в день нас «питают». Я не знала. Тогда он выяснил это у кого-то из моих пожилых дотошных соседок… После чего отнес обе тарелки в туалет, а обратно принес их пустыми.

      – Питание твое будет домашним! – заявил он.

      – И ваше тоже… – томно пообещал Лере мой старший сын.

      Виктор указал на судки, которые Гертруда успела опустить на пол, вымытый возле моей постели, будто к их приходу, чистюлей Лерой.

      – Без тебя мы не можем… – проговорил мне в плечо муж.

      Совместная скорбь трех мужчин не взбодрила мою гордость тем, что без меня они жить не смогут. Мне хотелось, чтобы смогли.

      – Я ведь оставила вместо себя Гертруду!

      – Но я же… не вы, – услышав меня и на миг повернув голову, возразила подруга.

      – Они привыкнут. И поймут… что вы будете даже лучше меня.

      Гертруда энергичными кивками выразила протест.

      – Привыкнут!

      Я произнесла это вполне убежденно: сколько у Гертруды скопилось нерастраченной энергии внимания к роду мужскому! Вот и пусть выплескивает всю ее на моих мужчин. Я-то уж никогда и ни в чем не смогу… Никогда и ни в чем.

      – Поймут… что вы будете даже лучше меня, – не задумываясь, повторила я, чтобы убедить мужчин. Возможно, она была не лучше и не хуже – просто мы были такими разными, что, приятельствуя много лет, никак не могли перейти на «ты».

      Не только Алеша впивался в Леру алчущим