Жизнь, которая словно навечно. Анастасия Рубанова

в углу и опустив чашку на поверхность, Катерина наконец вышла из бездонной глубины транса и заметила: облокотившись на бортики чашки, в ней восседала палочка корицы, а рядом курсировал цветок бадьяна. Еще раз улыбнувшись, девушка прилегла на спинку стула и, коснувшись губ указательным, скрученным в форме вопроса пальцем, как всегда, задумалась о своем.

      Спустя пару мгновений колокольчики над дверцей сообщили о прибытии нового гостя, и та, послушно впуская будущую работницу, отворилась. Катерина махнула подруге рукой – уголки губ ее слегка качнулись. Впрочем, заметив серьезное лицо Армут, девушка поняла: ту до сих пор душит оскорбление – час играть в дружбу еще не настал.

      Смешной величавой походкой Карла подошла к столику Катерины, со скрежетом отодвинула стул и грузно упала, скрестив в недовольстве руки и в нетерпении и нервозности ноги. Ступня верхней болталась, как лист на ветру.

      Считав послание подруги, Катерина тотчас нырнула в сумку за троянским конем и, не говоря ни слова, вручила подарок Карле. Та, завидев блестящего Будду, ослабила амплитуду раскачиваний и бросила силы на то, чтобы сдержать улыбку – попытка с грохотом провалилась.

      – А-а-а, Катерина, – умиленная, протянула Карла. – Какая прелесть! Тебе бы в стрелковое войско: отлично бьешь прямо по слабостям противника.

      Девушки засмеялись, и, когда гогот несколько поутих, Катерина нежно дотронулась к руке подруги.

      – Прости меня, Карла. Я не хотела и не была вправе злиться.

      – Все в порядке, – честно ответила Карла. Девушка славилась тем, что с одинаковой скоростью обижалась и прощалась с обидой. – Мои «срочные» новости вполне могли подождать твоего пробуждения.

      Лицо Катерины заискрилось в сотый раз за день. Какой бы поверхностной ни казалась Карла, девушка все же ее обожала.

      – Так значит, мы сейчас сидим в твоем будущем кофейном царстве? – напускала грандиозности на не особо почетную должность подруги Рудковски.

      – Да-да, – согласилась, закивав, Армут. – Жаль, что в этом королевстве твоя подруга – простая Золушка. Прибирает за достопочтенными дамами и господами и подносит им закусь по случаю бала, – мечтательно объясняла Карла, и в самом деле желая плясать на балу.

      – Да ладно тебе. «La clé» – замечательная кофейня, где, я уверена, с персоналом не обращаются, как с рабочим скотом. К тому же, следуя классике жанра, Золушки получают и принцев, и замки, и Бог весть что еще.

      Карла исподлобья глянула на подругу, проверяя, верит та самой себе или нет.

      – Спасибо, умеешь ты успокоить, – и вдруг Карла опомнилась: – Боже, какая я идиотка! Как прошло твое собеседование?

      Катерина прихмыкнула. Она давно привыкла к забывчивости подруги. И хотя девушка знала: есть вещи, над которыми они не властны, эта черта являлась источником, бьющим ключом ее раздражения. Что еще больше выбешивало Катерину – само нежелание Карлы над этим работать. Впрочем, Рудковски давно перестала вносить сюда свою лепту: в случае с Армут любые советы были напрасны.

      – Не