Жизнь прекрасна и очень хороша : ). Никита Щирук

Правда, это помогло маме понять меня лучше. Как мне трудно жить, с повышенной чувствительностью. Целитель честно сказал, что мне нельзя гипноз и иглоукалывание. Реакция может быть непредсказуемая и неуправляемая. Это хорошо помогает при заикании, тугоухости, энурезе.

      То, что он не говорил на приеме, он хорошо объяснял на курсах, за очень большие деньги. Помог ли мне целитель? Конечно помог. Мамы не было дома. Ей надо было работать, чтобы оплатить учебу. Я делал, что хотел,

      и ел любимые свежие булочки. Мне было 7 лет. Мне хватало хлеба и зрелищ.

      Про школу и друзей

      В первый класс мы пришли в обычную школу. Посидели на одном уроке.

      Там были дети, учительница и мама со мной на последней парте. Дети были разные. Я на их фоне сильно выделялся. Всех я изучил, все посмотрел, нарисовал на доске солнышко и ушел. Мама поняла, что нам это не подойдет.

      Меня оформили в обычную школу, на домашнее обучение. К нам приходила одна учительница. Директор, при оформлении почему-то сказала: «Вы уж потерпите нашу учительницу». Это удивило. Позже выяснилось, что она падает в обморок. Но нам повезло, у нас дома это не произошло. Она приходила вся в золотых украшениях и кожаном костюме. Мне нравилось, как она выглядит.

      Я почему-то решил пригласить ее потанцевать. Мне было 7 лет, раньше я этого не делал и танцевать не умел. Музыка не звучала, я сам пел песню «про зайцев» из кинофильма Л.Гайдая «Бриллиантовая рука». «А нам все равно, а нам все равно». Маме пришлось приобрести новую профессию переводчика, с языка аутиста – учительнице и обратно. Она меня не понимала. Долго это не могло продолжаться. В 6–й детской больнице нам сказали, что меня возьмут в школу учиться, но не в этом году, а может быть и не в следующем. Так как я 1992 г. р., и нет детей. Я один, а для одного класс не образуют.

      То есть получалось, что я пойду в первый класс в 9 – 10 лет. Это как-то не увязывалось со мной. Я был умный и веселый. На мамин вопрос: «Что же делать?», ей четко ответили: «Мамаша, это ваши проблемы».

      Наверно хорошо, что так ответили. Маме было понятно, что за всё отвечает только она. И если она с этой задачей не справится, то у меня не будет образования. Мы прикрепились к школе, рядом с домом. И 9 лет, меня учила мама, как могла. Это называется: «семейная форма обучения». У меня были все существующие, обучающие кассеты, DVD, словари, справочники. Тогда еще не было компа и интернета. Также у меня были кассеты с фитнесом, для релаксации, с молитвами. Контрольные, диктанты и экзамены мы ходили сдавать в школу. И каждый раз убеждались,

      как хорошо, что я в ней не учусь. У нас было много времени. Мы посещали редкие выставки, музеи, когда хотели. Мне нравилось и не нравилось учиться, но мама однажды села рядом со мной на диван и стала качаться, как я. «Будем вместе аутистами, я тоже ничего не буду делать. Буду качаться и скандалить. »

      Я был очень удивлен. Мама мне объяснила, что у каждого есть свои обязанности, и их надо выполнять, даже когда не хочется.

      У мамы много работы, а моя работа – это учиться. Мне совсем не хотелось оставаться без