Гнев и Голод. Дмитрий Новак

разумный из рыцарей, лысый мужчина с густой бородой.

      – Ну, в принципе, – прикинул Вальдман, – мы можем сидеть здесь и трястись от страха, а потом подохнуть, от голода или пожара.

      – Либо выйти наружу, когда кончится дождь, и показать уродам землю в огне, – продолжил Грод, – Так или иначе, они всё равно будут пировать, но мстить нам при этом никто не запрещает.

      – Пленных они один хрен не берут, – заметил бородач.

      – Эх, хотел после дозора в поместье съездить, – мечтательно проговорил рыцарь с длинными рыжими волосами, – поохотиться. Но, тут, как видно, дичи больше, просто так не отпустит.

      – Поохотился? – отозвался выходящий из кабинета сержант мушкетёров, – Как бы там ни было, решайте быстрей, молодцы, боеприпасы у меня на исходе.

      Новость была плохой, настолько плохой, что это заставило спорщиков замолчать.

      – Думаю, – через несколько минут сказал Вальдман, – сейчас ещё можно подумать, герр.

      Все посмотрели на сержанта.

      – Да, это возможно, – подтвердил тот, – Торопиться-то нам всё равно некуда.

      После этих слов наступило долгое и вязкое, как гудрон, молчание, на этот раз оно продлилось гораздо дольше. Каждый из защитников чувствовал сейчас, что их внутренние ресурсы закончились где-то на половине пути, а внешних не будет уже никогда.

      В такие моменты начинает накатывать какая-то весёлая грусть, когда смотришь на лица своих товарищей. И можно лишь надеяться, что твоя последняя мысль будет чертовски приятной.

      – Закуривай, ребят, – сказал сержант.

      Он выложил на бочку с ромом маленький мешок табака и объявление о чьём-то розыске.

      Тем временем, на улице всё стихло, лишь дождь продолжал свой неспешный ход на юг. Их ждали.

      Табак был отличным, крепким, с лёгкой вишнёвой ноткой. Плавно залегал в жилах и тянулся с удовольствием, словно лучшее мгновение в жизни. Такой привозят в Империю только с Золотых островов, в Восточную Гавань. Откуда такой великолепный табак оказался у обычного сержанта имперских мушкетёров, было загадкой, наверное, не обошлось без грабежа.

      Вальдман посмотрел на щедрого мецената, тот, с наслаждением вдыхая прелестный дым, словно наслаждаясь поцелуем, покачивал головой, тем самым давая понять, что загадка останется неразгаданной. Один из салаг закашлялся, все пустили вежливо-посмертный смешок. Парень в ответ лишь улыбнулся.

      – Хорош, собака, – отметил он.

      – И не говори, – подтвердил рыцарь.

      На какое-то короткое время каждый оказался в том месте, куда их унёс летучий дым. У каждого такое есть, куда бы он хотел попасть, находясь в сущем кошмаре. Куда долетают искры огня, лёгкий хмель или тихая песнь, куда душа, в итоге, сама находит дорогу отовсюду.

      – Однако, пора, – проронил кто-то.

      Дым рассеялся как-то сам собой, и люди вновь увидели друг друга. Несчастных не было, грустных – тоже: все несчастные остались там, за стеной.

      Защитники встали, взялись за оружие, арбалетчики побросали