Гнев и Голод. Дмитрий Новак

церковную обедню, а перед глазами пляшут немыслимые образы, картинки, формы, которые вызывают чудовищную головную боль.

      Тело тем временем перестаёт контролировать мышцы и плюёт на инстинкты, просто отходя на второй план. Даже, если каким-то чудом ноги при этом отбиваются от стада и всё ещё несут на себе куда-то весь остальной бесполезный набор субпродуктов, то движения при этом становятся абсолютно случайны. Место, куда в очередной раз упадёт стопа, остаётся загадкой до самого финала.

      Вот как раз сейчас нечто подобное и творилось вокруг. Одни орали, другие лили слёзы, третьих рвало от всей души, иные постоянно вздрагивал из-за приливов адреналина, а кто-то прямо на глазах Вальдмана навернулся со стены.

      И над всем этим, как летний бриз над морской волной, вольно летал по кругу густой запах свежего дерьма.

      Прямо под ногами стрелка один из людей пришёл в себя, он открыл глаза и серьёзно посмотрел на него. Затем у человека хватило сил слегка подняться, а потом даже заговорить. Из-за слоя сажи узнать его было трудно, однако голос был вполне знаком.

      – Какого чёрта здесь произошло, вот что я хочу знать, – сказал человек.

      – Пришлось действовать срочно, герр Штраух, – спокойно ответил стрелок, – Я потом всё объясню.

      Через час, после того, как все наконец пришли в себя и последних раненых уволокли в тыл, отмывать от страха, двое командиров, верберд и несколько рыцарей сидели в кабинете Штрауха и тщательно обдумывали насущный вопрос.

      – И что нам делать дальше?

      – А чёрт его знает, – честно сказал Штраух, – Пока зеленокожие отступили, но у нас острая нехватка людей и боеприпасов. До следующей ночи нам точно не продержаться. Есть какие-нибудь соображения?

      Почему-то сейчас Вальдман подумал о том, как Штраух после этого вопроса заранее готовится к потоку тупейших решений.

      Но вместо гомона и шума предложений последовала гробовая тишина.

      – Я понял, – спокойно откликнулся комендант.

      – Если мы!…

      – Сейчас не до глупой отваги, герр Шахт. – кондотьер, не меняя тона, прервал рыцаря.

      Формально, Штраух был ниже по званию самого захудалого эсквайра каждого из орденов где-то на полголовы. Однако настало такое время, когда субординация уступает место опыту, и у коменданта его было хоть отбавляй.

      – Можно попробовать использовать мешки с порохом, – выдал кто-то из дальних рядов, – Поджигать и бросать вниз, у нас ведь ещё остались.

      – Правда тогда мы подожжём собственный частокол, – возразил Даэвин, – По нему, конечно, орки не полезут, но им и не придётся. Просто чуть-чуть подождать.

      Н какое-то время в комнате снова воцарилась неловкая тишина.

      – А если бросать достаточно далеко? – вновь спросил один из рыцарей.

      – Им явно понравилась эта идея, с мешками, – шепнул на ухо Вальдману Грод.

      – Конечно, – тихо ответил стрелок, – за стену-то, теперь, не больно хочется.

      А рыцари тем временем спорили и переругивались, тактично