Пани Зофья. Вы всё перепутали. Яцек Галиньский

их использовать. Еда не должна пропадать зря. Вам должно быть это известно.

      – Я ребенку готовлю, так что могу дать вам половину головки цветной капусты.

      Мы пошли на кухню. Светловолосая девица с лицом ангела пошла в гостиную и уткнулась в телефон.

      – Какая-нибудь косточка тоже не помешает, – заметила я. – Суп должен быть наваристым, как вы понимаете.

      Она посмотрела на меня вопросительно и на минутку задумалась.

      – Поступим иначе. Я вам ничего не дам…

      – Ах, вот оно как! – Я разозлилась, потому что с самого начала знала, что так оно и будет. – Думаете, это я в ответе за то, что сделал ваш отец-извращенец? Что это из-за меня он убил? Якобы из ревности? Нет уж. Он просто таким был. Старый набожный любитель подсматривать. Да еще и лысый!

      Она вспыхнула, но сохранила спокойствие.

      – Я хотела сказать, – сказала она наконец, – что все поделить не получится. У меня есть одна кость, которую я не разрублю. Я приготовлю больше и пришлю к вам дочь, когда суп будет готов.

      Она оказалась куда хитрее, чем я ожидала. Притворилась вежливой, чтобы заставить меня чувствовать себя виноватой. Я не хотела попадаться на ее удочку и извиняться. Не говоря уже о том, чтобы меня вытурили и я вернулась домой ни с чем.

      – Хорошо, хорошо, – ответила я, скрестив руки на груди. – Вот так бы сразу. К чему все эти нервы? Только не кладите в него слишком много зелени, а то я не люблю.

      Она покачала головой и начала готовить.

      – Я буду ждать в гостиной, – добавила я. – Мне не хочется сидеть одной дома.

      Я пошла в гостиную и уселась на неудобном диване.

      Соседка готовила долго и медленно. Она суетилась, зная, что я жду. Все мелко-мелко рубила.

      – У меня есть зубы, – наконец сказала я. – Не обязательно рубить все подряд. Сгрызу.

      Она не обратила на меня внимания. Ничего не ответила. Невоспитанная.

      Я встала, потому что мне надоело ждать. Подошла к окну, но не могла смотреть на дыру, оставшуюся от типографии «Дом польского слова». Я надеялась, что, когда там построят еще одно офисное здание, в нем будет ужасно, так как его построят на книгах.

      Я заглянула на кухню.

      – Вам, наверное, все равно, что здесь происходит, – сказала я соседке, когда она что-то жарила на сковороде. – Грабят средь бела дня.

      – Это вы о выселении? Здесь это обычное дело. Они захватывают район. Дом за домом. Сносят. Людей выгоняют. Что-то собираются строить. Некому их остановить. Они привели чистильщиков. Хотя ходят слухи, что стооднолетняя Стефания подала в суд на такого чистильщика. Можете себе представить?

      – Кажется, я видела один сюжет по телевизору. Красивый, круглолицый, с большим животом и задом. Сразу видно, что он респектабельный бизнесмен. Богатый и важный.

      – Вы так считаете? Знаете, что это за чистильщики? Их так с презрением называют. Самые грязные люди в мире. Их селят в дома, а через несколько дней канализация засоряется, перекрытия гниют, крысы плодятся, паразиты размножаются, на лестничных клетках все в экскрементах. Невыносимая вонь, фекалии, болезни. Жильцы не выдерживают и сами съезжают.

      – Может,