Дон Хуан. Гонсало Торренте Бальестер

внимание. Я вернулся за свой столик и принялся листать книгу, а на самом деле наблюдал за девушкой, которая удалилась в угол, сникшая и одновременно разъяренная. Прошло сколько-то времени, и я окликнул ее, желая расплатиться. Она ответила, не повернув головы:

      – Спасибо, месье. Лепорелло уже заплатил.

      3. Мне стало так смешно, что я едва не расхохотался, едва дотерпел до улицы, однако на улице смеяться мне уже расхотелось. Первое впечатление – будто я столкнулся с какой-то запутанной и достаточно комичной интригой – быстро рассеялось, стоило мне сообразить, что я не просто столкнулся с этой интригой, но оказался в нее втянутым в лучшем случае как объект шутки. Имя Лепорелло, естественно, тотчас привело на память имя Дон Хуана Тенорио, и предположение, что Лепорелло был не столько шутом, сколько мошенником, я, само собой, распространил и на его хозяина, а также – во всяком случае в тот миг – на спутницу хозяина и на официантку из кафе. Они дурачили меня, по крайней мере, собирались одурачить, хотя я не мог уразуметь, с какой стати они это делали и зачем. Легко вообразить, какой вид у меня был, когда, остановившись посреди тротуара, я, смущенный, огорошенный и достаточно сердитый, размышлял над этой загадкой. Если кто-нибудь из них следил за мной, он мог насладиться весьма забавным зрелищем.

      Наконец я сумел взять себя в руки и кинулся в сторону кафе, где имел обыкновение ужинать мой приятель, испанский священник. Не знаю, почему я сразу подумал о нем и почему так боялся не застать его на месте. Я даже взял такси. Священник еще не ушел. Он спокойно пил кофе.

      – Знаешь, кем называет себя тот тип в шляпе с широкими полями? – спросил я.

      Священник уже успел о нем позабыть.

      – Ну тот, что изучал богословие в Саламанке… в начале семнадцатого века.

      – Твой призрак?

      Я улыбнулся:

      – Вот именно. Нет, он не призрак, он мошенник, как я сразу и подумал. Он говорит, что он Лепорелло.

      – Это какой-то вздор.

      – Думаешь, если два типа изображают из себя Дон Хуана и его слугу, это такой уж вздор?

      – Я хотел сказать – розыгрыш.

      – Розыгрыш, дорогой падре, тоже одна из форм жизненного поведения, наравне с прочими. Он имеет свой смысл и иногда бывает интересным и даже замечательным. Но когда речь заходит о мошеннике, то избранный им вид розыгрыша говорит о многом.

      – В таком случае человек, называющий себя Дон Хуаном Тенорио, мне малоприятен.

      – А настоящий Дон Хуан тебе нравится?

      Священник пожал плечами:

      – Кто же знает, каким он был на самом деле! Но я встречал субъектов подобного рода и всегда испытывал к ним неприязнь. Заурядные грешники, вульгарные бабники, людишки невысокого полета… Облик Дон Хуана приукрашен поэтами, только и всего…

      – Хотя придумал его теолог[2]…

      К нам подошла официантка. Я заказал скромный ужин, без вина.

      – Скорее всего, – продолжал я, – Дон Хуан – это не какой-то определенный человеческий тип, как считаешь

2

Имеется в виду Тирсо де Молина (наст. имя Габриель Тельес; 1571 или ок. 1572–1648) – автор драмы «Севильский озорник, или Каменный гость» (опубл. 1630). Тирсо де Молина был монахом-мерседарием, занимал высокие посты в ордене.