Остров безумия. Борис Айроевич Саркисов

свой дом. И это обещание длится по сей день. Я даже не знаю, как он жил, рос и мужал без матери.

      – Я же говорил тебе, что пригласил свою сестру, и она согла- силась присматривать за ребенком, – Эрик пытался отразить упрек. – И со своей ролью она превосходно справилась.

      Она бросила на Эрика укоризненный взор.

      –А я была в стороне… Теперь ему восемнадцать, и он не ведает, что его мать обитает не за тридевять земель, а буквально в двух шагах от него.

      –Зато я не оставлял тебя одну.

      –Да, ты делал все, чтобы мне было хорошо и уютно. Даже приёмничек на батарейках купил, чтобы я не чувствовала себя оторванной от внешнего мира. Я слушала волшебные звуки музыки и думала о Маклубе: как он там, что делает, чем питается? Но разве этого достаточно для любящей матери?

      Эрик понимал, к чему она снова клонит. Ему вдруг захотелось оскорбить, оттолкнуть ее, но при этом его не покидало мерзкое чувство собственной вины.

      –Этому не бывать! – категорично заявил он, понимая, что ни под каким предлогом не может вводить ее в общество сына, в общество людей, где она будет осмеяна и проклята. – Твоя встреча с Маклубом может закончиться плачевно, даже трагично. Он совсем не такой, каким ты его представляешь, и давно поверил в мою ложь о своем происхождении.

      После подобных сценок Эрик возвращался домой и, даже не присаживаясь, засыпал мятежным сном. Время от времени перед ним возникал образ Илоны, но он тут же его прогонял, полный решимости собрать воедино всю свою волю и больше не поддаваться искушению, чтобы не нарушать привычного уклада жизни.

      С утра он все чаще уходил побродить по лесу, собирал грибы, заготавливал дрова. А днем до седьмого пота вкалывал на своем участке. Радовался, что стены будущего жилища росли прямо на глазах, и вот-вот они с Маклубом приступят к перекрытию первого этажа. Печь он уже успел выложить, даже облицевал ее старехонькими изразцами, добытыми на местах жилищных развалов. Эрик не сомневался, что к первым холодам у них с Маклубом будет утепленное, уютное жилье, ничем не уступающее двухэтажному дому Межениных.

      Перед сном Эрик подходил к окну, откуда просматривались пронизанная лунным светом посеребренная морская рябь и огромное темнеющее пятно острова, где томится Илона. Чем занята она сейчас в этом загадочном безмолвии? Почему их должно разделять водное поле, испаханное волнами? Волны эти, словно мгновения его жизни: они, казалось, отсчитывали годы его страстей и тайных влечений. Как никогда ранее Эрика терзали и другие вопросы, невольно возникающие в его растревоженной душе. Какие нечистые силы забросили Илону на необитаемый остров? Почему она не помнит своего доостровного прошлого или, может быть, его у нее вовсе не было? Или кто-то, погрузив ее в глубокую амнезию, стер память, чтобы ее биография начиналась с чистого листа? Он тщетно искал вразумительных ответов, потом успокаивал себя: «Какое мне дело до ее прошлого, оно есть у меня и этого вполне достаточно…»

      Когда приступы отчаяния и тоски наступали