«Почему Анчаров?». Книга X. Коллектив авторов

в долине поднялся.

      Только мне на этой сопке

      Жить осталось полчаса!

      Скоро выйдет на бугор

      Диверсант, бандит и вор.

      У него патронов много,

      Он убьёт меня в упор!

      На песчаную межу

      Я шнурочек привяжу

      Может, этою «лимонкой»

      Я бандита уложу.

      Пыль садится на висок,

      Шрам повис наискосок,

      Молодая жизнь уходит

      Черной струйкою в песок».

      Стихотворение «Единственный друг» с посвящением Верочке, написанное Грином в 1912 году первой жене – Вере Павловне Калицкой, – готовая бардовская песня. Вслушаемся в её выразительную, легко угадываемую мелодику:

      В дни боли и скорби, когда тяжело

      И горек бесцельный досуг, —

      Как солнечный зайчик, тепло и светло

      Приходит единственный друг.

      Так мало он хочет… так много даёт

      Сокровищем маленьких рук!

      Так много приносит любви и забот,

      Мой милый, единственный друг!

      Как дождь, монотонны глухие часы,

      Безволен и страшен их круг;

      И всё же я счастлив, покуда ко мне

      Приходит единственный друг.

      Быть может, уж скоро тень смерти падёт

      На мой отцветающий луг,

      Но к этой постели, заплакав, придёт

      Всё тот же единственный друг.

      Анчаров («Записки странствующего энтузиаста»):

      – «Потому, что человек поющий – это человек иного качества, чем он сам же, но не поющий. Разве затем песня, чтоб рассказать о чем-нибудь? Нет. Рассказать можно и не в песне. Песня – чтобы петь:

      Что было, не забудется

      Что будет, то и сбудется.

      Да и весна уж минула давно.

      Но как же это вышло так

      Что все шелками вышито

      Судьбы моей простое полотно?»

      Грин («Алые паруса»):

      – «Скрипач, хлопая по спине музыкантов, вытолкнул семь человек, одетых крайне неряшливо. – Вот, – сказал Циммер, – это – тромбон; не играет, а палит, как из пушки. Эти два безусых молодца – фанфары; как заиграют, так сейчас же хочется воевать. Затем кларнет, корнет-а-пистон и вторая скрипка. Все они – великие мастера обнимать резвую приму, то есть меня. А вот и главный хозяин нашего весёлого ремесла – Фриц, барабанщик. У барабанщиков, знаете, обычно – разочарованный вид, но этот бьёт с достоинством, с увлечением. В его игре есть что-то открытое и прямое, как его палки. Тогда сверху, сотрясая и зарывая сердце в свой торжествующий крик, вновь кинулась огромная музыка».

      Анчаров («Записки странствующего энтузиаста»):

      – «Поэты – это беспризорники, потерявшие будущих родителей. Значит и относиться к ним нужно как к беспризорникам. Надо сажать их за стол. Надо кормить их и гладить по несчастным головам, и тогда они расскажут в ответ на ласку о том счастливом крае, где они стали поэтами и где люди не разговаривают даже, а поют. И научат гостеприимных языку песен. Проза – это тоже поэзия, но с более трудно уловимым ритмом.

      Короче, я верил, что поэзия – не ностальгия