1945. Лана Игнатьева

не могу утверждать, насколько хорошо я подготовлен в оперативном отношении, но в разведывательном – плохо.

      Короче говоря, оперативно-тактические вопросы я изучал совсем недавно и далеко не безуспешно, а разведывательные не изучал никогда.

      Вы когда-то потребовали откомандировать подполковника Фещенко, а он, кстати, окончил разведывательный факультет академии имени Фрунзе. Я же окончил основной факультет и имею оперативно-тактическую подготовку, но совсем не имею разведывательной.

      – А вот на войне вы прекрасно справились с задачами разведки, но в оперативном отношении показали себя почти неподготовленным. Я помню ваш доклад на военном совете перед последней операцией. Передний край обороны противника вы назвали линией главного сопротивления, вторую полосу обороны – промежуточной позицией; узел сопротивления между первой и второй полосами обороны вы, как сейчас помню, назвали основным опорным пунктом. Ведь это в оперативном отношении совсем безграмотно. Мне было стыдно за своего заместителя.

      – Скажите, товарищ генерал, разве перед нашей последней операцией разведка, а следовательно, и ее начальник, не сумели раскрыть или неправильно раскрыли оперативный замысел немецкого командования, если судить по содержанию моего доклада?

      – Нет. Вот и в этой, и в других операциях правильно раскрывали оперативные замыслы противника, поэтому я и говорю, что как разведчик вы подготовлены хорошо, но как оперативник – плохо. Подготовленный офицер должен уметь доложить любые сведения правильным оперативным языком. Когда человек произнес всего несколько оперативно-тактических фраз, уже можно сказать, насколько хорошо он подготовлен и в оперативном отношении.

      – Если вы, как и большинство других офицеров, терминологии придаете первостепенное значение, то мы можем разобрать хотя бы приведенные вами примеры моей оперативной неграмотности и посмотреть, так ли это.

      Вы говорите, что вместо переднего края обороны я сказал линия главного сопротивления. Да, я так сказал. Может быть, мое выражение оказалось неточным, но и говорить о переднем крае было, конечно, нельзя. Если сказать, что этот край передний, то должен быть и задний, поэтому одно только упоминание о переднем уже предлагает полосу обороны или отпускную позицию.

      Поэтому и принято говорить «передний край полосы, передний край первой или какой-то последующей позиции», но как быть, если нет ни полосы, ни позиции, а открыта единственная траншея, то есть вся оборона, образно выражаясь, вытянута в нитку, но в этой траншее, и только в ней, расположился противник. Эту траншею я и назвал линией главного сопротивления, прежде всего потому, что это действительно линия.

      Правда, далеко не прямая, но все же линия, на которой противник предполагает оказать именно главное сопротивление. Назвав же эту линию передним краем, я просто мог бы ввести в заблуждение командующего и весь военный совет. Относительно