Лес. Аким Сарр

бодрый и решительный темп стал спадать, и прямо пропорционально ему начало расти раздраженное удивление – забор не то что не кончался, он, даже примерно, не разнообразил себя воротами или хотя бы калиткой, не говоря уже о своем завершении.

      – Так не бывает же – уже как-то обиженно пролепетал Колян. Казалось, он готов был заплакать. – Вообще никаких заборов не было, сто раз, блин, тут ходил… – он уже начал похныкивать, потом раздраженно сел, уткнулся лицом в колени и самозабвенно зарыдал. Спустя минуту он прервался, испуганно огляделся – не видел ли кто его в столь неприглядном виде, и вернулся к своему постыдному занятию. В этом плаче было все – и страх перед непонятным, и обида на испорченный летний день, и тяжесть от предстоящего разговора с дедом о пропавших удочках, и обычная детская усталость от реальной жизни, когда тебе – беззаботному ребенку приходится сталкиваться пусть и с мелкими, но самыми настоящими проблемами. Проревев так полчаса, Колян всхлипывая и растирая слезы по лицу, встал и, повесив голову, побрел в обратном направлении с твердым и печальным желанием вернуться прежней дорогой домой.