Дитё. Двойной удар. Владимир Поселягин

на это много времени ушло, ему пришлось делать самодельные протезы на кожаных ремешках, и мы стали иногда устраивать спарринги.

      – Так я же ничего о жизни на Руси не знаю?!

      – Буду учить. Поперва запомни, ты боярин княжеского роду. Это всяко выше простого боярина и тем более боярского сына…

      Так и шло наше время. Я веселился, изучая горы, охотясь на косуль, горных баранов, зайцев, куропаток и узкоглазых в халатах, вечерами слушал нового отца и учился аранжировке… или вольтижировке? Один хрен, слова почти одинаковые. Старик и тут проявил волю, заставил Гюльчатай учить меня ногайскому. Должен же я был объяснить, где находился. Если в плену, почему языка не знаешь? Пришлось учить.

      Подходя к дому-юрте, около которой дымился костерок с подвешенным над ним котелком, я присел на ковер и, дождавшись, когда Гюльчатай наполнит наши миски, начал неторопливо есть.

      – Близко они? – поинтересовался Кузьма Михайлович, закончив обедать.

      – Стоят лагерем у выхода, если так будет продолжаться, мы через неделю без еды останемся, – ответил я, тоже откладывая пустую миску.

      – Уходить надо. Ужо поняли, что кто-то тут рядом озорует. Может – эти нас и ищут.

      – Знаю, что пора. Я тут в прошлый раз пленного ногайца порасспрашивал, у них месяц назад банда ушла за полоном, скоро обратно пойдут. Думаю вот перехватить. Люди нужны, воины, холопы в тыловую службу. Отряд хочу организовать из полян – самое то, злые они.

      – Полоняне, – поправил меня второй отец.

      – Все равно наши, – отмахнулся я.

      В это время возившаяся рядом Гюльчатай подняла голову и посмотрела на забулькавший котелок – подоспел чай.

      – Мне еще с собой. Налей в бурдюк, – велел я ей на ногайском.

      – Хорошо, Хозяин, – откликнулась она.

      С девушкой я разговаривал только на этом языке, практика великая вещь. Конечно, за такое короткое время в совершенстве я им не овладел, но говорил почти чисто, с легким акцентом.

      Отпив из фарфоровой пиалы, я откусил кусок медовой соты и, еще раз отхлебнув кипяток, посмотрел на солнце.

      – Полдень. Хочу пройти через хребет и выйти им в тыл. Они лагерем у ближней рощи стоят, подползу, послушаю, о чем говорят. Нужно определиться с нашими дальнейшими планами, как бы не пришлось их менять.

      – А через проход?

      – Не получится, у них рядом пост, – отрицательно покачал я головой, продолжая задумчиво глядеть на склон хребта.

      – До ночи успеешь пройти горы?

      – Да, – кивнул я.

      – Тогда нужно поторопиться. Я проверю завалы в проходе, как там, – произнес Кузьма Михайлович.

      Со стороны прохода опасности мы не ждали, так как создали такие завалы, что пройти там нереально. С виду они были как настоящие. Однако тайную тропку я оставил, так, на всякий случай. Кроме нас с Кузьмой Михайловичем о ней никто не знал.

      Прихватив с собой самодельный сидор и бурдюк, заменявший мне флягу, я проверил вооружение. Лук с натянутой тетивой за спиной, стрелы в колчане. В сидоре оба пистолета с запасными