Исход Рагнарёка. Влад Волков

и по краям головы, а то и со всех четырёх сторон. У таких созданий порой виднелось больше пары глаз или ещё один нос, звериные вибриссы-усы или какие-то жабры, перепонки, крючковатые подвижные суставы у подбородка или вдоль шеи, раздувавшиеся причудливым кожистым капюшоном. Их деформированные пасти могли представлять собой что-то асимметричное, извилистое, закрученное по спирали и вытянутое в подобие звериной морды. Наиболее крупные существа напоминали слонов с хоботом-лапой или несколькими, перепончатыми ушами-крыльями с торчащими крючковатыми иглами-шипами.

      Кое-как поднявшийся архиепископ, раскрыв рот, ужасался такому количеству выползавших демонов. Словно встревоженные змеи с места гнездования, они двигались в разные стороны, в том числе и к нему, готовые к такой битве, сверкая когтями и различным оружием: мечами и саблями, топорами, боевыми серпами – свежевыкованным в горячих печах. Снег таял от жара, исходящего от их тел, даже до соприкосновения, расходясь от их движения, как будто боялся и отступал, бежал прочь от их натиска.

      Бальтазар видел, сколь враждебно настроены эти твари. Они не были в подчинении у Азазила, не были связаны с лордом Кроненгардом каким-либо договором. А потому ему приходилось отражать их мощные атаки, ведь они знать его не знали, стремясь уничтожить всех на своём пути, словно берсерки-гномы под действием их одурманивающей и придающей бесстрашия настойки.

      Чёрный клинок ломал вражеские лезвия, отсекал руки и головы. Некроманту приходилось вертеться на месте, сплетать в свободной руке ворох чёрных лиан, молний, испускать шары или более сформированные заклятия в виде черепов, воронов, распадавшихся на более мелкие фигуры собратьев, расползавшихся колючих паукообразных тварей, изранивающих и кусающих мало защищённые снизу тела асуров. Те нередко носили наплечники или доспехи до пояса, а вот хвосты свои никакими пластинами не покрывали.

      Понтифик, к которому тоже приближались шипящие демоны, взмахнул своим огненным клинком и направил огненный веер, рассекавший серовато-бурых созданий напополам, прижигая их туши, извивавшиеся на земле. Хвосты их били по уплотнённой промёрзлой почве, с зубастых ртов слетали вопли, скрежет, гулкая какофония чудовищных голосов. А Квинт вновь и вновь посылал серповидные пламенные импульсы, кромсая и без того разрезанные туши на ещё более мелкие куски.

      Пасти ещё целых демонов начали изрыгать столпы пламени, глаза их – сверкать алыми и рыжими лучами, но раскалявшиеся и принимающие на себя вражеские атаки доспехи Квинта лишь пульсировали более ярко. Нагрудник искрился, то изменял, то восстанавливал форму. Рельефный заслон на животе проминался, оплавлялся, а потом снова восстанавливал первозданный вид, не проливая ни капли металла на землю.

      Из центра лат белый поток, от которого в разные стороны били слепящие молнии с оглушительным грохотом, пронизывал волны демонов, их построения и разрывал подземных чудищ буквально на части. Таким образом, заодно Квинт прорезал