На грани. Виктор Матвеев

супера… и вдруг телефон засветился пропущенным звонком с неизвестного номера, и снова звонок…

      (разговор на английском)

      – Господин Матвеев? – послышались раскаты искажённого скрамблером голоса с прибалтийским акцентом.

      – Кто это? – спросил я, проваливаясь в плохое предчувствие. У меня как будто спала пелена с глаз, и я ясно увидел, что разговариваю с террористом.

      – Вы должны со мной говорить – продолжал раскатистый, еле различимый голос в трубке.

      – Я не разговариваю с неизвестными! – с трудом сдерживая возмущение, ответил я. – Тем более, через скрамблер. Представьтесь.

      – Если вы меня не выслушаете, у вас будут большие проблемы и вы не получите судно…

      – Собрался мне угрожать, гаденыш? Забудь мой номер, клоун.

      Сбросив звонок, я подумал: «Не сон ли это?» Я почувствовал, как мир оседает от уродливой мысли, что теряется всё, рушится неисправимо, всё разом, буквально в мгновение ока, когда особенно всё удавалось: ничего невозможно придумать, неизвестно, как быть… И кто-то зашёл и прошёлся по дому, открыв дверь, через террасу вышел во двор, сделал несколько шагов босиком по влажной траве и, дойдя до пристани, снова вернулся. Закрыв за собой дверь, я недоумённо наблюдал за тем, что сам закрываю дверь… Сердце сжалось от навалившей тоски. Казалось, что это только начало и что за ним таится какое-то близкое, тяжкое несчастье…

      Я почувствовал себя так, как будто всё остановилось, и мир вдруг затих и погас в одно мгновение, словно по команде свыше, отключили ток, повернув рубильник огромного механизма. Наступало затишье… Только свежий морской воздух, смешиваясь с криками безмозглых, внезапно озлобленных чаек, залетал в дом сквозь приоткрытую дверь и нарушал тишину, сливаясь с певучим лаем бигля, долгожданного рыжего пса с умными глазами, нового члена семьи, без умолку заливавшего благозвучием своих распевов тишину дома.

      И летнее солнце снова показалось из-за туч и предпоследними лучами блеснуло над гладью серого залива перед тем, как спрятаться за крышами соседних домов, сверкало сквозь мелкие листья огромной берёзы и уже принималось разжигать маленькие радуги в хрустальных бокалах с недопитым вином, оставленных на столе накануне. До звонка всё было как-то мягко, светло и, казалось, уже уходили неправдоподобные перипетии последних дней, превращаясь в умирающие воспоминания. Звонок пронзил тишину устоявшегося уклада, заглушил и чаек, и пса, и треск берёзовых поленьев в камине, прервал воскресную сауну и разрушил идиллию воскресенья. Звонок зацепил взгляд за ещё три, пропущенных ранее с того же номера. Значит, он звонил раньше? Как так, я не слышал. Своим вторжением он подтвердил реальность всех наших чудовищно невероятных предположений и домыслов.

      Я думал о моряках, рисуя себе горестные подробности их заточения на судне. Вернулись мысли, что нужно что-то предпринять, позвонить другу в Сибирь, спросить совета… Может быть, поехать в офис?..

      Офис – напомнил о «дне предвкушения»: накануне завершились переговоры