Лучшее лекарство. Аля Кьют

так легко бросил нас. Для него дети всегда были кем-то вроде наследников королевской крови, которые должны быть видны, но не слышны. С Милой он последнее время вообще предпочитал не общаться или орал, когда она перечила приказам. Динара Тим вроде бы любил, но я побаивалась, что и эти нежные чувства тоже пройдут к подростковому возрасту.

      Отношения Тимура с матерью были такими же формальными. Она требовала у него денег, и он давал. Как будто взамен Тим требовал, чтобы бабушка хоть немного занималась внуками. Так мы могли побыть вдвоем. Никаких теплых чувств между ними никогда не было.

      Меня всегда коробили такие странные отношения.

      – Бабушка ушла? Как там рыба? – отвлек меня от мрачных сравнений сын.

      Я взъерошила его волосы и пошла на кухню кормить маленького голодного волчонка.

      На столе осталась тарелка Тимура, и я поспешила убрать ее скорее. Но Дин не очень обращал внимание на сервировку и мне не пришлось врать.

      – Значит, папа опять в командировке? Фигово, – философски проговорил он, набрасываясь на запеченную картошку. – Намного вкуснее, чем фри!

      Я кисло улыбнулась и послала сыну воздушный поцелуй.

      – Спасибо, милый. Я старалась.

      – Ты лучше всех, мам. Обожаю тебя.

      Тут я уже не смогла сдержать слёзы. Чтобы сын не заметил мокрых глаз, пожелала ему приятного аппетита и наконец добралась до ванной. Включила воду посильнее и позволила себе порыдать ровно минуту. Не больше. Я не хотела травмировать детей.

      Схватившись за эту мысль, как утопающий за соломинку, я пошла заканчивать день на автопилоте.

      Прибрала на кухне, проверила уроки у Динара, проследила, чтобы он положил грязную спортивную одежду в стирку, собрал все учебники в школу.

      Мила сидела в своей комнате, как сыч. В любой другой день я бы постучала к ней, спросила, как дела, разговорила бы ее. Но сегодня сил на это категорически не было. Я сама старалась не развалиться на куски.

      Милена вышла только, чтобы умыться и почистить зубы.

      – Уроки посмотреть? – запоздало предложила я.

      Дочь махнула рукой.

      – Нет. Там все просто. Математику не задали.

      Я выдохнула. С математикой у меня было все сложно. Ее проверял обычно Тимур. И он обязательно устраивал Миле моральную казнь, если находил ошибку или недочет.

      Как я теперь буду сама проверять все эти проклятые дроби? – подумала я и чуть не рассмеялась в голос.

      Дроби – это меньшее, о чем стоит теперь переживать.

      – Мам, – позвала Мила. – Ты в норме?

      Видимо, я задумалась и забыла, что говорила с ней.

      Попытавшись изобразить невозмутимость, я махнула рукой.

      – Конечно, дорогая. Спокойной ночи.

      Я поцеловала Милу в щеку, обняла. Но она еще пару секунд топталась на месте, не спеша в свою комнату. Я думала, что скажет мне что-нибудь. Но Мила только очень странно и долго смотрела на меня, а потом пожелала спокойной ночи и ушла спать.

      Динар следом отправился в постель.

      Закончив дела, я тоже легла в кровать, которую делила с Тимом больше десяти лет. Сна