Кигель Советского Союза. Юлия Волкодав

Комсомол. Это потому, что его одним из первых в октябрята приняли. И октябрятский значок он носил, не стесняясь, даже после школы не снимал. И командиром звёздочки сам захотел стать. Ему казалось, так правильно. Почему нет? Кто же не захочет, командиром-то? Но многие почему-то не захотели. Он, удивлённый, тогда пришёл к матери, рассказал, как всё прошло. Спросил, правильно ли поступил. Мать сказала, что правильно. А потом ещё Вовка в письме написал, что гордится им, октябрёнком. И Андрей успокоился.

      – А ты мне его дай и посмотрим, подниму или нет.

      – Ну да. Ты себе руку отрубишь, а мне отвечать? Иди отсюда, мелюзга, не маячь.

      – Мишка, завтра контрольная по математике.

      – И что? – вскинулся Мишка, но по глазам было видно, что прекрасно он Андрея понял. – У меня всё равно другой вариант.

      – А я тебе твой сделаю.

      Андрей хорошо учился, даже отлично. И сделать два варианта ему несложно. Главное, чтобы учительница не заметила.

      – Ладно, Комсомол, иди сюда. Вот так встаёшь. Руку сюда. Замах. Да подожди, куда спешишь? Вместе давай.

      Первое разрубленное полено приземлилось Андрею на ногу, но он и виду не показал, что больно. Второе, уже без Мишкиной помощи, разрубить до конца не получилось – сил не хватило, топор застрял на середине, и Андрей долго пыхтел, чтобы его вытащить. Но он пробовал снова и снова. Третья чурка, четвёртая, пятая. Пусть кривые и косые, какие-то совсем тонкие, вмиг сгорят, а какие-то толстые, с трудом в печь запихнёшь. Но он тренировался, пока руки не начали отваливаться. Все Мишкины дрова переколол, а тот и счастлив. И работу за него сделали, и контрольную ему завтра напишут.

      – Смотри, Комсомол, ты обещал, – сказал он, собирая чурки и забирая топор.

      – Обещал – сделаю, – кивнул Андрей и пошёл домой, искать, куда мать их топор прячет.

      Где лежат их брёвна он и так знал. А чтобы скучно не было и руки не так болели, он напевал услышанную по радио «Широка страна моя родная». С песней как-то всегда легче работа делалась.

      ***

      – Мама, мама, меня взяли в хор! Запевалой!

      Это уже четыре года спустя. Родная, любимая Москва. Как Андрей был счастлив вернуться! Их старый домик в Замоскворечье. Тоже коммунальный, на три семьи, но каждая семья давно была как своя. У Мартыновых отец погиб под Сталинградом. Из Воробьёвых осталась только бабушка, Софья Матвеевна, и теперь Андрей отоваривал ей карточки и дрова приносил конечно же. Наколотые. Он стал большой мастер колоть дрова. А у Кигелей вернулись все, и это тоже счастье, самое настоящее. Борька восстановился в своём геологоразведочном институте, Вовка на заводе измерительных приборов слесарем трудился. А мама шила на дому, как и раньше, до войны. Только он, Андрей, без дела болтался. Мама говорила, что его работа – ходить в школу и учиться. Но какая же это работа? Так, слова одни правильные.

      – Ты же и так в хоре, – изумилась Аида Осиповна.

      – Так то в школьном. А меня в хор Дворца пионеров взяли! И форму выдали новую! Смотри!

      Андрей развернул свёрток. Белоснежная