Источник правды. Тора Лаанд

перекинулся через сидение и что-то прошептал Диамедее. Она посмотрела на меня с печалью, а после ее карие глаза и вовсе потемнели, но она совладала с собой.

      Что он ей сказал обо мне? Черт и зачем я вообще на это согласилась?

      – Беорегард! Я, пожалуй, буду называть тебя Бер! Во-первых, это был не твой секрет, и не стоило тебе его рассказывать. Во-вторых, Эва, я не принесу тебе плохого, клянусь, что намеренно никогда о тебе плохо не подумаю и не сделаю в своем здравом уме и совести, если, не заслужишь, но я об этом скажу.

      Она с осуждением посмотрела на предателя с копной темных волос, а я с возмущением ударила его коленкой. Он же обещал держать дистанцию, а тут растрезвонил о моей проблеме! Хотя, с другой стороны, я сама виновата, не нужно было доверять такую информацию о себе так сразу, и надо было взять с него слово, что он никому не расскажет. А лучше письменно. Понадеялась, что земные не такие, как мы и решила довериться ему.

      От слов Диа мне стало не по себе, и я сразу же сказала, что не думала ни о чем таком, просто сегодня действительно не могла встретиться, потому что мне нужно разобрать коробки и другие вещи из дома моего отца. Теперь там станет по-настоящему пусто.

      Раньше хоть мое одиноко слоняющееся тело создавало иллюзию присутствия. Но разговоры с людьми научили меня контролировать свои слова. Я даже не намекнула про перемещение через материю пространства оставшихся в доме отца коробок.

      Бер с извинением посмотрел на меня и оправдался, тем что хотел, чтобы мы подружились и чтобы у нас не было тайн, поэтому рассказал Диа о моем страхе. Но я совершенно не почувствовала, чтобы ему было стыдно. После своих слов он больше не смотрел на меня, и все представление Джуллиардской школы искусств просидел, уткнувшись в свой телефон, но на самом деле он даже толком ничего не смотрел, бездумно листая новости или смотря в одну точку на стене концертного зала.

      В его голове определенно что-то происходило, и он окончательно ушел в себя. Я же удивлена, что в моей голове появились мысли о том, что он делал и как отреагировал на слова. С чего вдруг мне интересно, что с ним происходило? И я не понимала, как к этому относиться.

      Решила отвлечься от задумчивого темноволосого германца, мыслями, как мой отец будет жить один в своем огромном доме.

      Мои уговоры найти подружку не помогали, хоть и прошло достаточно много времени со смерти мамы, он все равно был погружен в работу. Я тоже тяжело перенесла болезнь и смерть мамы, но видеть, как он гробил себя, – это хуже всего, а он не понимал этого. Уходил в дела и буквально ночевал в кабинете. С трудом помню, когда последний раз он ночевал дома и проводил со мной время, не допытываясь о моей жизни. Надо будет позвонить ему и спросить, как он планирует существовать с тем небольшим запасом еды, который я приготовила ему. Это чревато тем, что он опять влез бы в мою жизнь и начал бы допрос, с кем я познакомилась и как буду проводить время, куда ходить и что есть, но оно того стоило, я волновалась за него и боялась лишиться еще одного родителя.

      От этих мыслей меня пробрал озноб, и я поежилась,