Цеховик. Книга 8. Запах денег. Дмитрий Ромов

словно заморского гостя, проводят в палаты каменные и под неусыпным приглядом принимающей стороны ведут по длинным коридорам.

      – Ожидайте тут, – говорит вежливый амбал и запускает меня в некое подобие небольшого конференц-зала.

      Здесь стоит кожаный диван и два больших кресла. Стол для совещаний, обязательный графин с водой и стаканами. Питьевой режим нужно соблюдать.

      Я разваливаюсь в кресле и закрываю глаза. Надо попробовать задремать. Начинаю пробовать, но особых результатов в этом деле достичь не успеваю. Открывается дверь и входит Печёнкин.

      – О, быстро вас, – усмехаюсь я, глядя на его помятое лицо, – в конвойные перевели. Охранять меня прислали?

      Он проходит и садится напротив.

      – Не зарывайся. Скажи спасибо, что я на тебя заявление не написал.

      Полагаю, ему с огромным трудом даётся спокойствие да и вообще нахождение в одном помещении со своим обидчиком. Мы замолкаем. Я кручу головой, осматриваюсь. На стене висит большой парадный портрет Леонида Ильича. Рядом – Щёлоков.

      – И зачем вы меня сюда привезли, товарищ генерал? – интересуюсь я. – Планы на вечер мне сломали.

      – Планы ему сломали, – брезгливо складывая губы, бросает он.

      «Ты мне кости сломал», – как бы говорит он своим видом и, наклонившись, тянется в карман пиджака за носовым платком, вытягивает несвежую тряпицу и вытирает мокрое от пота лицо.

      – Скажите, Глеб Антонович, вы же москвич?

      – Тебе-то что? – недовольно прищуриваясь, отвечает он.

      Надо же, ещё и разговаривает со мной, не орёт и не плюётся. Интересное кино. И это после того, как мы… повздорили… Хм… Видать крепко их припекло.

      – Да просто странно, – пожимаю я плечами.

      – Странно ему…

      – Странно, да. Вы же москвич, так почему в гостинице живёте? Вас что, с конфискацией имущества в провинцию перевели? Из квартиры вытурили?

      – Не твоего ума дело, – обиженно говорит он. – Дохера знать хочешь. Меньше знаешь, лучше спишь, слышал мудрость житейскую?

      – А может, вы её сдаёте внаём? Интересно же, в чём дело? А вы женаты, вообще? Ну, то есть, были когда-нибудь?

      – Брагин! – взрывается он. – Засунь язык себе в жопу и молча сиди. Когда спросят – ответишь, а мне мозги канифолить не надо! Заткнись. А если ты не…

      Он зависает, оставляя фразу без продолжения.

      – Что? Чего вы замолчали? Изобьёте меня, если я не заткнусь?

      – Найдётся, кому избить, – с сожалением и тоской по неосуществлённой мечте бросает он.

      – Кстати, – не реагирую я на его слова, – я догадался, что с вами случилось. Вас жена домой не пускает, да? Пошёл, говорит, ты Печкин нахер! Сатир похотливый! Угадал? Да ладно, мы же хорошо с вами знаем друг друга и ладим, нет разве? Что за тайны, в конце концов?

      Он отворачивается и пыхтит, пытаясь держать себя в руках. Неприятно, да?

      – Слушайте, а вас что, дёргать уже начали, да? – поднимаю я одну бровь. – Не пойму я, ради чего аудиенция эта? Уже почувствовали петлю на шее? Что за хрень происходит,