Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2. Игал Халфин

спрашивали в газете «Красное знамя». – Не ошибаемся ли мы здесь? Не травля ли это? Нет, здесь ошибки не может быть. Факты поведения тт. Кутузова, Филатова и отчасти Матвеева говорят об этом». Особенно в сравнении с «искренно раскаявшимися. <…> Это можно сказать про тов. Задирако, Аверина и других»455. «Надо бить по Кутузову, т. к. он пришел в партию не искренне, – говорили в институте456. – Темное дело с троцкистской оппозицией, он здесь играл большую роль, и на него смотрели как на видного троцкиста». Кутузов же давал совсем другую мотивацию своему повторному появлению в Томске: хотел выдержать экзамен в СТИ, за тем и вернулся: «Критически могла подойти только наша ячейка. У меня была такая крамольная мысль, что раз восстановлен, нужно покинуть институт, но потом все же я решил остаться здесь. Если бы я числился где-либо не здесь, то, конечно, не было бы лишних придирок», – но тогда Кутузов не считал бы себя истинно проверенным457.

      Нельзя было просто так отмахнуться от событий 1927 года, от дискуссии. Кутузов постоянно возвращался к ним, останавливался на своей роли, хотя все и так отлично это помнили, но важно было, чтобы обвиняемый повторил от своего лица сегодня, накануне 1930 года, что он осознал свою вину и раскаялся. Кутузов предъявил комиссии куцую политическую биографию: «Взгляды оппозиции разделял до декабря месяца [1928 года]. После решений XV съезда фракционную работу бросил. 5‑го января был исключен». 19 февраля подал апелляционное заявление, «предварительно все обдумав и разумев. Заявление гласило об отходе от оппозиции. После этого уезжаю на суконную фабрику. По прибытии на фабрику явился в райком и объяснил, кто я есть такой. На фабрике работал всего 3‑е месяцев, нес общественную работу в качестве редактора стенгазеты и заведующим курсами текстилей».

      Опять посыпались вопросы:

      Вопрос: Связь с производством?

      Ответ: Только после исключения, работал на текстильной фабрике <…> на Урале.

      Вопрос: Когда подал заявление, после выговора или до?

      Ответ: Через полтора месяца.

      Вчитавшись в учетную карточку Кутузова, контрольная комиссия расширила фокус обследования. Поступили вопросы о моральном прошлом коммуниста. Злоупотреблял ли он алкоголем? Ведь в 1924 году «имел строгий выговор за участие в коллективной пьянке, будучи на рабфаке». А теперь оказывалось, что и с Харитоновым выпивал.

      Вопрос: Изжил ли ты сейчас выпивку?

      Ответ: Изредка выпиваю, раньше было чаще. Таких историй, как в 24 г., не было. Если и выпивали, то в компаниях; со своими ребятами-студентами.

      Вопрос: Думаешь изжить?

      Ответ: Я уже стал реже, но было бы лучше, если совсем не выпивать.

      «Установка партии» в отношении выпивки была, по словам Николаева, такова: «Выпивать нельзя, но <…> этот порок – переросток; в отношении старых товарищей можно допустить некоторые отступления, но в отношении молодых это, конечно, недопустимая вещь»458.

      Брусникин остался

455

Красное знамя. 1929. 30 ноября; 15 декабря.

456

ПАНО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 1059. Л. 254.

457

ГАНО. Ф. П-6. Оп. 2. Д. 1795. Л. 66, 69.

458

Там же. Л. 60, 64, 66; Д. 2318. Л. 13.