Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2. Игал Халфин

убеждая ее в правоте сталинской идеи, то во втором случае пропаганда выводила слушателя за пределы его еще несовершенной субъективности. Язык партийца предвосхищал будущее, а не описывал несовершенное настоящее. Обращение же к обстоятельствам считалось проявлением нэповской ментальности. Всматриваясь в то, что будет, а не в то, что есть, Резенов, например, не видел ничего необыкновенного в газетной статье Брусникина «Нужно организовать общественное мнение»354. В духе волюнтаризма первой пятилетки правильное слово, словно призыв, мобилизовывало, провоцировало действие.

      Конечно, сама по себе «самокритика» была общим местом. Все зависело от конкретного содержания, которым она наполнялась. Восстановленные оппозиционеры мягко напоминали, что, хотя «во время оппозиции <…> мы могли высказываться по всем вопросам, самокритики тогда в полном смысле слова не было в ячейке»355. Теперь можно было пускаться во все тяжкие. Если партбюро понимало под самокритикой критику «буржуазного» руководства университета и старой профессуры, то Кутузов и его единомышленники видели в ней шанс избавиться от «держиморд» из бюро партячейки. Непонятно, думали ли так бывшие оппозиционеры или это была личная фобия Брусникина и Усатова, но «полевение» политики ЦК могло восприниматься как уступка именно бывшим оппозиционерам. Считая себя «чистокровной» рабочей частью партии, они начали предпринимать конкретные шаги, чтобы прибрать обюрократившееся руководство института к рукам. В ячейке замечали, что «кой-кто из троцкистов пытается доказать, что партия в некоторых вопросах встала на путь оппозиции». Филатова спрашивали: «Повлияли ли вопросы, выставленные оппозицией, на политику партии» в экономической сфере. «Нет, не повлияли», – уклонялся тот от провокационного вопроса356. «Я понял, что партия пришла к Троцкому, так ли это?» – пытались заманить Николаева в похожую ловушку. «Нет, не так», – снова отвечал он357. Сторонники Кутузова ни в коем случае не соглашались говорить от имени оппозиции – это бы аннулировало их недавние заявления об отходе. «Почему они в партии? – вопрошал член бюро Букатый. – Сейчас у [них] имеется мнение, что партия перевооружилась на основе троцкистской оппозиции»358. Кутузова спрашивали: «Николаев говорил, что партия проводит линию левых?» – «Искажаешь, – огрызался он. – Николаев говорил, что когда-то это думал, а потом признал свои ошибки. Принцип[иальная] установка левых одна, а в партии совершенно другая, поэтому политика партии не может считаться политикой оппозиции».

      Если Кутузов не был «левым», то с какой же позиции он критиковал верхи? Ему предъявляли различные оппозиционные лозунги, пытаясь понять его отношение к ним. У Кутузова все еще был авторитет, и хотелось узнать, с чем он выразит солидарность, а от чего будет отмежевываться.

      Вопрос: Если ли зажим, то как это можно рассматривать? <…> Почему ты оказался во главе группы оппозиционеров?

      Ответ:

354

ГАНО. Ф. П-6. Оп. 2. Д. 1795. Л. 67.

355

Там же. Д. 2318. Л. 13.

356

Там же. Д. 3502. Л. 4 об. – 5.

357

Там же. Д. 2318. Л. 13.

358

ПАНО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 1059. Л. 254.