Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2. Игал Халфин

о «правых и „левых“ опасностях в партии» в 1930‑е годы, он брал в кавычки только понятие «левые». Этим он хотел сказать, что речь шла об узурпаторах, симулянтах, что существовал зазор между словом «левый» и стоящей за ним действительностью. «Лжекоммунисты» в его понимании не заслуживали описания как истинно «левые»30.

      А вот правым в этой системе координат нужно было называть себя именно «правыми». Если бы Бухарин пришел к этому самоназванию вовремя, вероятно, он осознал бы, что заблуждается. На допросе 1937 года Бухарин заговорит о «нас, правых». 10 марта того же года его ученик Марецкий тоже скажет: «платформа для нас, правых». Наконец, Макс Людвигович Левин признается следователю 14 марта 1937 года: «Я заявил ему (Бухарину), что в основном разделяю взгляды правых. <…> В этой же беседе Бухарин сообщил мне, что <…> кадры правых целы», – но все это говорилось уже тогда, когда оппозиционеры полностью потеряли контроль над своим языком, когда им пришлось говорить языком следователя31.

      Несмотря на то что разные политические группировки внутри партии еще не были полностью унифицированы, трудно было уйти от ощущения, что «оппозиция» – это некая сущность, нечто постоянно возникающее, бросающее все новые и новые вызовы партийной линии, иногда под очень странной маскировкой. Никаких послаблений в отношении Троцкого и Зиновьева и их последователей не предполагалось. Изменилась правовая оценка деятельности нераскаявшейся оппозиции, чьи группы были признаны антисоветскими. Суровым чисткам подверглись учрежденческие и вузовские ячейки, а также ячейки в Красной армии. Те, кто однажды приобрел ярлык оппозиционера, оставались в проскрипционных списках навсегда.

      Некоторые оппозиционеры, особенно страстные «демократические централисты», призывали к стачкам и новой революции. Те же, кто чуждался столь экстремальных мер, пребывали в раздумьях. Оппозиционеры были на перепутье: многие стремились обратно в партию, чтобы хоть как-то поучаствовать в исторических преобразованиях, другие занимали выжидательную позицию. Партия, в свою очередь, призывала левых оппозиционеров опомниться. Да, от них требовали отречения от прежних взглядов, но почти всем раскаявшимся и попросившимся назад возвращали партийные билеты. Невозможно представить себе первую пятилетку (тем более вторую) без управленцев из рядов бывшей оппозиции.

      1. Оппозиционеры на перепутье

      Феномен оппозиции все время переосмыслялся. Создавались новые смыслы и новые аффекты. Архивы свидетельствуют о непрерывной обработке материалов дискуссии с Троцким и Зиновьевым, переоценке партийных качеств ее участников. Вырабатывались как новые стратегии переоценки инакомыслия, так и методы выслушивания, записывания и оценки признаний. Да и сами оппозиционеры нередко были не прочь покопаться в своем прошлом, переоценить свое прежнее поведение. Было бы ошибочным игнорировать их стратегии выживания и самообеления, но в то же время нельзя

30

Правда. 1933. 20 мая; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 426. Л. 279.

31

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 427. Л. 70; Д. 296. Л. 135; Д. 298. Л. 98.