Русский ВИТЯзь прямо не ходит. Маргарита Преображенская

первой паре таяла на глазах. А нечего накануне засиживаться в лаборатории до темна! Александра корила себя за это каждое утро, когда она, героически воскресая после трёхчасового беспокойного сна, уныло плелась в ванную на съёмной квартире, чтобы принять ледяной душ и снова действовать, действовать, действовать. Проходя мимо здания биологического факультета, она заметила толпу студентов-первокурсников (преимущественно, конечно, первокурсниц), слушавших заливистые трели главного ловеласа всея университета – Сеньки Нерайского (вообще, его полное имя было Авксентий, но об этой шутке родителей он чаще всего предпочитал деликатно умалчивать).

      – Студентов, коллеги, можно газделить на несколько г-г-гъюпп, пговодя пагаллели с иными классификациями пгедставителей цагства животных! – авторитетно вещал он, один в один копируя манеру декана его факультета, катастрофически не выговаривавшего звук «р», за что и схлопотавшего кличку «мямля».

      Девушки буквально заглядывали Сеньке в рот, что, в общем-то, не удивляло, если учесть яркую внешность «лектора». Высокий, широкоплечий, жгучий брюнет, он приковывал к себе взоры, даже если его медовые уста были сомкнуты в презрительной улыбочке баловня судьбы. Александра рассеянно скользнула по нему взглядом, но её мысли были далеко. Из головы не выходило странное послание, которое кто-то оставил под дверью съёмной квартиры. Александре сначала показалось, что это шалости её однокашников. Кто же ещё мог подбросить студентке физфака свиток пергамента с вислой восковой печатью и неразборчивыми буквами на ней? Но, взяв свиток у руки, Александра не могла отделаться от ощущения прикосновения к чему-то невозможно древнему и загадочному, ломающему все научные постулаты, чтобы побудить создать новые. Печать с загадочным знаком на аверсе, похожим на иероглиф или каббалистический символ, оказалась неожиданно крепкой, да и читать послание было некогда, поэтому она быстро затолкала свиток в сумку и помчалась в университет.

      – Так вот среди особей, встречающихся в стенах нашей прославленной аlmа mаtеr, можно заметить «зубров» – они, как правило, отличаются низким интеллектом, чьё отсутствие компенсируется каменным седалищем, необходимым для терпеливого заучивания… – Из-за рассеявшегося внимания уже не картавивший Сенька, как бы невзначай, бросил взгляд на проходившую мимо не идентифицированную фиолетововласую «особь», словно прикидывая, в какое место классификации следует отнести её, и продолжал, увеличив громкость и показную важность:

      – … «быков» (в женском воплощении именуемых «тёлками»), то есть студентов со связями, быкующих по поводу и без с преподавателями, «баранов» (женские особи – «овцы»), которые на все темы смотрят, как на новые ворота, и постоянно косячат, за что и бывают быстро отчислены на первом курсе, «серых мышей» – невзрачных, бездарных, но исполнительных и самых многочисленных представителей класса студентообразных и…

      Сенька сделал мхатовскую паузу, обозрев довольным взглядом внимавшую ему аудиторию, и, легонько подбросив игральные кости, которые постоянно носил с собой, добавил с лёгким поклоном:

      – … «драконов» – редко встречающихся башковитых ребят, которые могут мыслить за троих, соображать на троих и вообще в любых делах просто огонь! Так вот…

      Окончание «лекции» в исполнении Змея Горыныча-Сеньки Александра не дослушала, промчавшись мимо, как фиолетовая комета. На такие уловки и типажи она не клевала, потому что её мозг вечно был занят обдумыванием всякой недевичьей ерунды, типа конструкций вечных двигателей и рассуждений о природе тёмной материи Вселенной. Не до любви!

      – Але! Ксандра! – крикнули ей вслед, когда она на полной скорости влетела в корпус физфака, но этот окрик остался без ответа, ибо вынужденный простой с неожиданным собеседником, ещё больше усугубил бы ситуацию с опозданием.

      – Ты чё это не отвечаешь?! Головокружение от успехов? – тоже опаздывавший одногруппник догнал её почти у самого входа в аудиторию.

      – Тсс! – цыкнула на него Александра и, осторожно приоткрыв дверь, воровато заглянула в щёлку.

      Семинар по математическому анализу был в разгаре, а лектор – в ударе, что не сулило ничего хорошего.

      – И вот тогда Гильберт, недолго думая, взял напрокат скафандр, сел в ракету и полетел в космос, где и открыл Гильбертово пространство! – монотонно произносил он, рисуя на доске бесформенную амёбу с точками внутри и головастого человечка, буравящего эту сущность насквозь.

      Часть аудитории уже сморил сон, а другая, значительно менее многочисленная её часть, вяло конспектировала.

      – Кто успел записать? – коварно спросил лектор.

      – Я! Я всё записала! Мария Дубина! С ударением на первый слог! – привстав с места в первом ряду, гордо воскликнула главная отличница потока, желая «засветиться» перед новым преподавателем, а Александра невольно вспомнила о «зубрах» из классификации Сеньки.

      – Ну-с, – взглянув на неё поверх узких очков, придававших его красивому лицу неприятное хищное выражение, с плотоядной улыбкой сказал лектор. – Заявляю вам, Мария Дубина: вы дубИна… с ударением! Надо записывать обдуманно! Вы разве не поняли, что это шутка? В конце концов,