Пацан казанский. Владимир Богданов

одного звали Каюм, другого неизвестно как. Но все хадишевские. Серьезные ребята, если вцепятся, не отпустят. И очень хорошо, что Ильяс успел вцепиться в рынок первым. Или нет?

      Ильяс перехватил толпу на дороге, которая отделяла их район от соседнего. Не дело это – устраивать драку на своей территории.

      Навстречу старшему он вышел пружинистой походкой от колена, руки раскинуты, чуть поданы вперед. В таком движении голова как бы отставала от рук и тела – явный признак, что сначала Ильяс будет бить, а потом уже думать. И плотного сложения парень с маленькими широко расставленными глазами уловил этот посыл, напрягся. Толпа за ним большая, но, если Ильяс ударит быстро и убойно, она его не спасет. А Ильяс мог ударить насмерть, именно эту мысль он и внушал, прицельно глядя на противника.

      – А нам, татарам, по херам, да? Что это чужая земля!

      – Ты кто такой? – явно занервничал чужак.

      – Ходжа я! И это наш асфальт!

      – Ходжа, Ходжа… С квартала?

      Ильяс кивнул, с насмешкой глядя на парня. Занервничал пацан, боится доводить дело до драки. Это сейчас за Ильясом всего девять бойцов, но вдалеке уже замаячили пацаны, толпа собирается, еще немного – и будет жарко. Уж не пора ли уносить ноги?

      – С квартала…

      – Слышал я про Ходжу с кварталов, на «четверке» срок мотает.

      – От кого слышал? Может, Галилей говорил?

      Белобрысый улыбался, с уважением глядя на Ильяса. Представился отличный способ соскочить с пороховой бочки, да и его пацаны не прочь были воспользоваться поводом.

      – Галилей.

      – А я к Нинель Галимовне собирался, на Жданова, Галилей привет матушке передал.

      – Так в чем же дело?

      – Вчера только вернулся, еще не остыл. Завтра пойду.

      Ильяс смотрел на белобрысого без вызова, но прямо в глаза. Не боялся он ничего. Если что, сегодня схлестнется с ним в жестокой драке. И завтра его не пугает, пойдет в чужой район, причем один, без толпы. Пойдет, даже если его там будут поджидать.

      – Если разрешите, – на всякий случай добавил он.

      – Привет матушке? Как не разрешить? Еще и сопроводим!

      – Привет матушке… – кивнул Ильяс. – А ваш нам привет, извините, пацаны, не канает. Хотите – прогуляйтесь по балочке, походите, посмотрите. Но руками не трогать!

      – А если очень хочется? – взъерошился белобрысый.

      – Ты не назвался! – резко сказал Ильяс.

      – Кашуба я!

      Ильяс даже бровью не повел. Не слышал он ничего про Кашубу, ничего ему это имя не говорило. Но заострять на этом внимание не стоило. Ну не слышал и не слышал, что здесь такого? Сейчас вот услышал. И если Кашуба покажет себя, запомнит навсегда.

      – А на балочке вашей наши люди банкуют! – с претензией сказал пацан.

      – Наша балочка… – кивнул, соглашаясь Ильяс. – И ваши барыги.

      – И мы с них будем снимать.

      – А завтра юдинские придут,